"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
– Пусть Марта и дальше держит сыночка у подола. Он мне больше не нужен..., У меня есть настоящий мужчина..., - Мирьям задохнулась, заплакала. Чувствуя его сильные руки, она свернулась в клубочек и блаженно проговорила:
– Никогда такого не было, милый..., Дай мне отдохнуть, хотя бы немного..., - Гинцбург все не мог поверить своему счастью. Он боялся пошевелиться, он едва дышал, глядя на ее черные, длинные ресницы, на легкий румянец. Он осторожно поглаживал пахнущие розами волосы, лежавшие у него на плече. Мирьям доверчиво, нежно прижалась к нему. Гинцбург пообещал:
–
– Он всегда останется твоим. Прощай..., - Ханеле пошевелила губами. Мирьям устроилась удобнее, купаясь в его тепле. Женщина крепко, сладко заснула.
Поезд из Брюсселя подходил к вокзалу Гар-дю-Нор. Марта, качая ногой, изучала документы в неприметной, картонной папке.
– И здесь работает, - Полина искоса посмотрела на нее, - когда мы в Мон-Сен-Мартене гостили, ей три раза в день телеграммы приносили.
В телеграммах были только ряды цифр. Полина знала, что они приходят с Ладгейт-Хилл, но ничего у Марты не спрашивала. Они ездили на пикники, в горы, ловили рыбу, гуляли в лесу. Полина и Элиза по вечерам играли в четыре руки на фортепьяно. Они сидели в большой библиотеке де ла Марков, под семейными портретами, за кофе и папиросами. Элиза весело сказала:
– Замку повезло. Война нас миновала, Бельгия нейтральная страна, и всегда ей останется. Хватило и того, что в старые времена здесь кто только не побывал. Хорошо, что семейные реликвии все это время в Бомбее хранились. Ничего не пострадало, - она провела рукой по золоченой раме портрета Аниты де ла Марк, окруженной детьми.
– Отель де Монтреваль разграбили, во время революции, - вздохнула Элиза, - у нас ничего не осталось. Папа покупал вещи, у антикваров, чтобы особняк обставить. Здесь, в замке и старинное оружие было, - Марте показалось, что в глазах женщины промелькнул какой-то холодок, - но мы его в кладовую убрали, когда мальчик рос. Мало ли что, - подытожила Элиза.
Полина в церковь не ходила, а все они посещали мессу в храме Иоанна Крестителя. Элиза показала им вышивки руки сестры Бернадетты, умершей два года назад. Баронесса благоговейно перекрестилась:
– Ее канонизируют, несомненно. Мы с Виллемом сделали пожертвование, на новую базилику Непорочного Зачатия, в Лурде, и были на освящении собора.
Элиза с мужем и сыном, каждый год, ездили в Рим, на благословение к его святейшеству.
– Мы с Пьетро встречаемся, - женщина сидела за вязанием, - они тоже получают аудиенцию у папы. А вы его в Ливорно увидите..., - она потянулась и взяла руку Полины:
– Тетя, я знаю, что вы церковь не посещаете..., - герцогиня улыбнулась, просматривая журнал:
– Не волнуйся, милая. Все куплю, по списку, что ты мне дала, и вам пришлю. Или привезу, - Полина, едва заметно покраснела. Она иногда, ворочаясь
– Я еду повидать родственника. Аарон дядя моего покойного мужа, брат моей свекрови..., - герцогиня вспоминала его голубые, веселые глаза:
– Он в Иерусалиме, наверное, совсем смуглым стал. Ему жара привычна, он был в Крыму, в Южной Африке..., - перед отъездом из Лондона свекровь отвела ее в сторону:
– Сколько тебе надо на Святой Земле пробыть, милая, столько и оставайся. Мальчик присмотрен, голодать не будет. Джейн с мужем осенью вернутся. А ты, - она погладила невестку по щеке, - ты отдохни, милая. Мне поздно в Иерусалим ехать..., - Ева замолчала. Полина уверила ее:
– Я тете Дине и Аарону..., дяде Аарону, привет передам, подарки от вас..., И все куплю, что вы просили.
Элиза, как и свекровь, снабдила Полину длинным списком. В нем значилась вода из реки Иордан, для церкви в Мон-Сен-Мартене, освященные крестики из храма Гроба Господня, статуи Мадонны.
– Аарон тебе поможет, - весело подмигнула Марта герцогине, - он в Святой Земле два года живет, и знает, где все это выгодно покупают. Без наценки для паломников.
Полина затянулась папироской:
– Какой из меня паломник, дорогая? Дети выросли. Я в церковь не хожу больше, только на венчания. И на крещения придется, - добавила она смешливо, - но этого еще долго ждать.
Джейн сказала матери, по секрету, что они с Грегори не хотят сразу обзаводиться семьей. Девушка собиралась получить диплом, и начать работать в практике мужа:
– Потом, - Джейн повела рукой, - когда у нас будет имя, репутация, я смогу заняться домом..., - Полина привлекла ее к себе. Женщины сидели на откосе реки. Внизу бурлил Амель, неподалеку виднелся каменный, обросший мхом, узкий мост.
– Здесь раньше охотничий дом де ла Марков стоял, - вспомнила Полина, - младший Виллем в нем родился. Когда с его отцом несчастье случилось, они решили снести коттедж. Элиза мне рассказывала. Он теперь охотиться не может..., - Виллем, все равно, приезжал на рыбалку. В ландо грузили его инвалидную коляску. Полина прищурилась и помахала мужчинам. Старший Виллем, и доктор Кардозо, вместе с сыновьями, удили форель, Рахиль и Марта раскладывали припасы для пикника, у горящего костра.
Пахло свежей водой, в голубом небе холмов метались птицы. Полина подняла голову и заметила большого, красивого сокола. Она обняла дочь за плечи. Обе женщины были в простых, тонкого муслина платьях:
– Конечно, милая. Я уверена, что у вас все получится. Тебе восемнадцать, торопиться некуда..., - она увидела, как дочь, немного зарделась и шепнула: «Я вижу, все хорошо у вас».
– Больше чем хорошо, - Джейн, откинулась на спину, глядя в небо. Она и не предполагала, что так бывает. После свадьбы, они с Грегори поехали на границу Шотландии, в Бервик. Джейн, гуляя с мужем по берегу, внезапно остановилась. Северное море шумело, дул прохладный, восточный ветер. Грегори обнял ее и девушка призналась: «Я не знала, что можно быть такой счастливой, милый». Они бродили по реке Твид, и Грегори заметил: