"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
– Если можно так выразиться, - мрачно заметил Нобель, - я всю жизнь буду обязан выплачивать деньги, обеспечивать ребенка. А ведь я был очень осторожен, - он, недовольно, вытер губы шелковой салфеткой.
Нобель был его ровесником, промышленнику в этом году исполнялось полвека. Гораций Осипович не чувствовал своих лет.
– Тем более, рядом с ней..., - он провел рукой по густым, хорошо подстриженным волосам, - ей сорок один, однако она выглядит на два десятка лет моложе..., - у женщины не было морщин. Нежная, белая как снег, кожа уходила в прикрытое кружевами декольте. Голос у нее был низкий, манящий,
– То есть Мендес де Кардозо, - он вернулся к столу и посмотрел на изящный, дорогой конверт: «Громкое имя. Они в Амстердаме со времен незапамятных живут. Ее предок был личным врачом Наполеона, ее брат профессор, покойный отец тоже..., Ей сорок один, у нее есть ребенок..., - Гораций Осипович закрыл глаза:
– Если она не откажет, я о ней всегда буду заботиться, холить, лелеять, всегда буду рядом..., - он снял обставленный особняк в Фонтенбло, на всякий случай. Леди Кроу говорила, что ее сын отдыхает с родственниками, в деревне. Потом она собиралась поехать на море, в Остенде, с братом и его семьей.
– Надо и в Остенде снять виллу, - сказал себе Гораций Осипович, - а лучше купить. На Лазурном берегу, в Венеции, в Париже..., Мне ничего для нее не жалко, только бы она согласилась..., - он подозревал, что мальчишка за ней ухаживает. Однако, после обеда с Нобелем, вернувшись, домой, барон поздравил себя: «Все складывается, как нельзя лучше».
Людвиг Эммануилович сказал, что хочет нанять месье Воронцова-Вельяминова инженером на нефтяные промыслы компании в Баку.
– Он еще молод, - Нобель пил кофе,- но послужной список у него отменный. Опыта с нефтью у него нет, но это дело наживное. Месье Шухов ему поможет.
Инженер Шухов, три года назад, построил для Нобеля, под Баку, первый российский нефтепровод.
– Мне нужна железная дорога на приисках, - барон Гинцбург привел в порядок бумаги на столе, и надел пиджак. Он застегнул запонки:
– Рано или поздно мы станем акционерным обществом, выведем ценные бумаги на европейские и американские рынки..., Он получит долю в прибылях компании, - Гинцбург навел справки о Петре Степановиче Воронцове-Вельяминове.
Ему понравились полученные сведения. Мальчишка закончил Гарвард. Он, успел, к своим годам, заработать хорошую репутацию. Воронцов-Вельяминов был пасынком трагически погибшего главы «К и К», а значит, как сказал себе Гораций Осипович, разбирался не только в технике, но и в бизнесе. Покойный Питер Кроу имел репутацию человека широко мыслящего, и не боящегося рискованных решений.
– Он поддерживал науку, - сказал себе барон, - и Нобель это делает. За учеными будущее. Мне нужен инженер, который может выйти из лаборатории, и заняться практической деятельностью. Тем более, - Гинцбург усмехнулся, - он русский, хоть и вырос в Европе. Знает язык..., - барон, просматривая досье, присвистнул:
– Этот юнец, Мартин Кроу, наследник империи. Сталь, химия, транспорт..., - акции «К и К» устойчиво росли в цене. Ходили разговоры, что они собираются вкладывать деньги в развитие новинки, автомобилей.
– Интересно, - невольно подумал Гинцбург, - это, наверняка, не идея деда. Тому девятый десяток
Зажужжал электрический звонок. Контору на бульваре Осман обставили по последнему слову техники, с телефонами, телеграфом, и печатными машинками. В приемной сидели хорошенькие барышни, знавшие несколько европейских языков и стенографию. Гинцбург лично их отбирал. Барышни использовались, при необходимости, для более близкого, как он это называл, знакомства с деловыми партнерами.
Он потушил сигару, и обвел глазами огромный, со шкурой тигра, и картинами импрессионистов, кабинет. Барон наклонился над переговорной трубкой.
– Пусть месье Воронцов-Вельяминов зайдет, - велел Гинцбург. Он улыбнулся:
– Нобели его не получат, и здесь он не останется. Поедет на Лену, будет работать на меня, а мадам Мирьям..., - он убрал конверт во внутренний карман пиджака.
Гораций Осипович предполагал отправить ей приглашение на обед после беседы с мальчишкой. Он вызвал, телеграммой, из Лондона месье Огюста Эскофье, короля поваров. Мэтр брал на себя руководство кухней в Фонтенбло.
– Только бы мальчишка согласился, - попросил Гораций Осипович. Он поднялся навстречу месье Воронцову-Вельяминову, протягивая ему руку.
Витражи на стеклянном куполе универсального магазина Printemps переливались яркими цветами. К потолку чайного салона поднимался дым папирос, парижане шуршали газетами. Петя смотрел на страницу Le Figaro. Американский президент Гарфилд, в которого, неделю назад, стрелял сумасшедший, Шарль Гито, оправлялся от раны.
Петя уставился на резкий, черный газетный шрифт, не очень понимая, что он читает. Он до сих пор не верил тому, что услышал. Он помнил вкус отличного, арабского кофе, в серебряных чашках, ароматный дым сигары Гинцбурга и его, добродушный голос:
– В Баку, Петр Степанович, климат приятней, но вы будете играть, как бы это выразиться, вторую скрипку. У Нобелей господин Шухов всем заправляет, по технической части, - барон покачал головой, - я слышал, он человек резкий, как выражаются американцы, с амбициями..., Я вам предлагаю..., -Гинцбург повел рукой, в сторону расстеленной на столе карты.
На приисках проложили узкоколейку. Золото, баржами, вывозили вверх по Лене. Гораций Осипович загибал пальцы:
– Мне нужна станция, преображающая силу воды в электричество, нужна линия электропередач, электричество должно прийти на железную дорогу..., Телефоны, Петр Степанович…, - Гинцбург встал и отмахнулся:
– Без чинов, пожалуйста. Я, хоть и действительный статский советник, хоть и с титулом, но просто еврей. Умный еврей, - он, весело улыбнулся:
– Я хочу установить на Лене, телефоны и телеграф. Я создам акционерное общество, - барон пощелкал пальцами, сверкая бриллиантовым перстнем, - люди вложат деньги в золотоносные участки. Из тамошней конторы можно будет связаться со столицей, с Парижем, Лондоном..., - он, мимолетно, ласково, коснулся трубки телефонного аппарата, слоновой кости.
Прежде чем идти к Гинцбургу, Петя тщательно оделся.