"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Ногами! — потребовала Лиза.
— Ну что с тобой делать, — вздохнул Ворон, и, опустив племянницу на землю, взял ее за руку.
«Сама!» — девочка вывернулась и затопала впереди них.
— Упадет ведь, — вздохнула Маша, — расплачется.
— Нет, смотри, бойко как справляется, — Степан повернулся и крикнул детям: «Я сейчас ворота открою, можете до деревни и обратно проехать. Присмотри там за ними, Тео».
— Хорошо, сэр Стивен, — смуглое лицо девочки разрумянилось на холоде, меховая шапочка была надета набекрень.
— Надо будет еще женских седел купить, — вдруг сказал Степан, глядя вслед детям. «Как родишь — я тебя научу верхом ездить».
— Да куда мне, — рассмеялась Маша, подхватывая Лизу, что чуть не поскользнулась, — в мои-то года.
— А ну иди сюда, — муж привлек ее к себе. «Чтобы я больше такого не слышал, ты у меня самая молодая и красивая, понятно?».
— Степа, — нежно сказала жена, — а дитя-то как хочешь назвать?
— Ежели дочка, то Полли, по матери моей, Прасковье, а ежели мальчик — как ты хочешь, — улыбнулся муж.
— Можно Джоном, — Маша помолчала, покраснев.
— Хорошо, — тихо ответил Степан, и, оглянувшись на Лизу, что катала снежки, поцеловал жену.
— И меня! — хитро велела Лиза, влезая между ними.
— И тебя тоже, — Степан пощекотал ее, и девочка расхохоталась: «Еще! Еще!».
Степан спешился и помог жене выйти из кареты. Было тихо, над засыпающим Сити шел крупный, легкий снег.
— Как красиво-то, — вдруг сказала Маша, застыв, глядя на блистающее ночное небо над головой. «Смотри, Степа, — она показала вверх, — падает одна». Они постояли, обнявшись, следя за косым полетом звезды.
— Если б ты знала, Марья, — внезапно вздохнул муж, — как я боюсь за вас за всех. Мне же восемнадцать едва исполнилось, как я семью потерял, и Петька на руках у меня был — шестилетний. И сейчас я думаю, — вдруг случись, что со мной, как вы справитесь? У Петра вон своих трое, и четвертый скоро народится, вас он подымет, конечно, но тяжело ему будет».
— Да что ж случиться может, Степа? — шепнула ему на ухо жена, поднявшись на цыпочках.
«Ты по нашим морям сколько ходил, знаешь их, это ведь не Новый Свет».
— Ну все равно, — неохотно ответил Ворон, — море есть море. Ладно, — он поцеловал жену в холодную, сладкую щеку, — пойдем, любовь моя, а то потом дитя народится — мы с тобой уже всласть не поспим-то».
— Ты сюда спать приехал? — рассмеялась жена.
— А вот сейчас узнаешь, зачем я сюда приехал, — Степан подхватил ее на руки и внес в дом.
— Степа, — Маша потормошила мужа и зажгла свечу. «Кажется, время».
— Сейчас миссис Стэнли разбужу, и Марфу тоже, — он озабоченно посмотрел на жену. «Ты как?»
— Ничего, — слабо улыбнулась Маша. «Еще не так больно пока». Когда муж вышел, она с усилием встала — так было легче.
Женщины так и застали ее — она стояла, раздвинув ноги, опираясь на стену, постанывая сквозь зубы.
— Не перевернулось дитя-то, — сказала миссис Стэнли, ощупывая Машин живот. «Да и переносила ты его, девочка, дней на десять уже. Ну, посмотрим, главное сейчас — чтобы схватки не прекратились. Воды отошли, если затянется, не очень хорошо будет».
К обеду Марфа посмотрела на измученное лицо невестки, на ее прокушенные губы, и тихо сказала акушерке: «Я спущусь вниз, погляжу, как там Степан и дети, и сразу же назад».
Акушерка нахмурилась и отозвала Марфу в сторону: «Если до ночи не родит она, надо за врачом ехать», — тихо сказала миссис Стэнли. «Ребенок крупный, больше восьми фунтов, у нее близнецы меньше были. И схватки у нее, сами видите, миссис Кроу, — то есть они, то нет их. Она уже больше, чем восемь часов рожает, нехорошо это».
Марфа вздохнула, и, наклонившись к невестке, прошептала: «Я сейчас вернусь, милая, только погляжу, как там дети».
Залитое слезами лицо Маши дрогнуло, и она, хрипя, сказала: «Господи, хоть бы быстрей уже».
— А если разрез сделать? — спросила тихо Марфа у миссис Стэнли. «Как у нее с мальчиками было».
— Без толку, — пожала плечами акушерка. «Ничего же не происходит, застрял ребенок. Если б хоть ножка показалась — так я бы уж сумела его достать. А так — зачем резать, дитя еще вниз не спустилось даже».
Марфа вошла в зал и посмотрела на семью. Дети ели тихо, без обычного перешептывания и шуток. Тео кормила Лизу, держа ее на коленях.
Степан поймал ее взгляд и поднялся.
— Можно мне к ней? — неуверенно спросил брат. «Что там?».
— Зайди, конечно, ей легче будет, — Марфа встала на цыпочки и чуть коснулась губами его виска. «Волосы-то седые», — вдруг пронзила ее горькая мысль. «И у Пети тоже, а тому только четвертый десяток пошел».
Степан вышел, а она, сев на его место, сказала: «Ну, молодцы, что вы так хорошо себя ведете. Мама скоро родит, и будет у вас новый братик или сестричка».
— А после обеда нам в детские пойти? — спросила Тео, вытирая салфеткой рот сестры. «Еще хочу!», — сказала Лиза, потянувшись за свежим хлебом.
— Дай ее мне, милая, — тихо попросила Марфа. «Да, побудьте у себя, почитайте что-нибудь, поиграйте, только не шумите».
— Хорошо, — угрюмо сказал Федя. «Я рисовать буду».
— Ну, вот и славно, милый, — Марфа намазала краюшку хлеба маслом и, протянув Лизе, посмотрела на близнецов. Они сидели, не поднимая головы, взявшись за руки.
— А мама не умрет? — вдруг спросил кто-то из них — высоким, наполненным слезами, мальчишеским голосом.
— Никто не умрет, — твердо сказала женщина, и, поднявшись, перекрестившись, вышла из комнаты.