"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— А что мы будем учить? — Майкл стал распаковывать сундучок.
— Математику, языки — испанский и немецкий, географию, — рассеянно ответил Ворон, убирая в шкатулку какие-то письма.
— А нам куда теперь? — Ник подхватил свою поклажу.
— Я вас отведу, — сказал Ворон. «И вот что, тут, — он обвел рукой каюту, — на корабле, меня надо называть либо «капитан», либо «сэр Стивен», никак иначе. Впрочем, — он поднялся, — мы с вами только на занятиях видеться будем, в другое время — нет».
— Почему? — робко спросил Майкл.
— Потому, — распахивая дверь, ответил отец, — что у меня тут двести человек команды. Вы будете заняты своей работой, а я — своей».
Они долго спускались вниз по узким, почти неосвещенным трапам. «Глубоко-то как», — вздохнул Майкл, и замолчал, посмотрев на жесткое лицо отца.
— Мистер Берри, — капитан нагнулся, проходя в низкую дверь камбуза, — как тут у вас дела? Что с провизией?
— Все доставили, капитан. Лимоны я заказал, к вечеру привезут из Лондона, — кок оторвался от огромного очага, вделанного в кирпичное основание. «Сегодня рагу из баранины с морковью, после обеда начну галеты печь, раз завтра весь экипаж уже на борту будет».
Он поправил огонь под бронзовой треногой, что стояла в очаге, и добавил: «Вы с мистером Рэли у себя в каюте поедите? Для вас устрицы с беконом сегодня. Свежие, еще на рассвете на рынок ездил».
— Да, пусть ко мне принесут, — Степан кивнул на мальчиков. «Вот, в помощь вам взял».
Берри посмотрел на мальчишек — темноволосые, и синеглазые, они были, как две капли воды, похожи на как капитана.
— С годик пусть тут у вас побудут, а как постарше станут, — на паруса их заберут. Объясните им все, мистер Берри, — капитан, не прощаясь, вышел.
Майкл было хотел что-то сказать, однако Ник дернул его за руку.
— Зовут-то вас как? — вздохнул кок, глядя на близнецов. «Если различать вас не буду — не обижайтесь, кто под горячую руку попадет, тот затрещину и получит».
— Меня — Николас, Ник, — а его — Майкл, — ответил один из мальчишек.
— Аж голова кружится, на вас глядя, такие одинаковые- пробормотал Берри. «Матушка-то ваша, как вас в море отпустила?».
— Сироты мы, — хмуро ответил один из близнецов. «Умерла наша матушка, в январе».
— Ну дай ей Господь вечный покой, — перекрестился Берри. «Идите сюда, покажу, где спать будете». В маленьком, узком чулане пахло соленой рыбой.
— Как обед экипажу подадите, посуду помоете, так наверх сходите, к стюарду, он вам тюфяки выдаст. Гамак тут привязывать негде, на полу уляжетесь. Ну, ставьте свои сундуки, и пошли, — скоро обед, работы много, — распорядился Берри.
— И завтра так? — вздохнул Майкл, рассматривая кровавые ссадины на руках — от тяжелых ведер с едой.
— Теперь весь год так, — ответил Ник. Он лежал на животе, подперев кулаками подбородок.
«Потом на мачты отправят, там хоть море рядом. И небо», — добавил он.
— Я по матушке скучаю, — вдруг сказал ему Майкл и стер слезы со щек. «И папу мы теперь только на занятиях видеть будем».
— Он капитан, — Ник потянулся и взял руку брата. «Такой корабль большой — куда ему о нас еще помнить. Но мы же вместе, нам не страшно будет».
— Завтра в море, — Майкл поежился и свернулся в клубочек. «А тихо как тут», — он прислушался к еле заметному движению корабля. «Смотри, и ветра-то нету».
— Давай спать, — зевнул Ник. «Берри сказал, завтра еще до рассвета нас поднимет, тесто замешивать. Завтра тут не пятьдесят человек будет, а все двести. Спокойной ночи».
— Спокойной ночи, Ник, — тихо ответил ему Майкл.
Часть пятнадцатая
Италия, лето 1578 года
Он свернул в узкую улицу, что вела на Яникульский холм. Лавки — Корвино увидел это издали, — уже не было, вместо нее появилась пекарня. Из окна второго этажа — там, где были комнаты Джованни, — высунулась женщина, и? выплеснув на улицу грязную воду из ведра, исчезла.
Корвино прошел мимо, вдохнув запах свежего хлеба, и стиснул зубы. Отсюда был виден Тибр, — узкий, переливающийся под июньским солнцем. Сверху, из кроны дерева, назойливо пела какая-то птица. Он оглянулся, — вокруг никого не было, — и прислонился спиной к нагретому стволу сосны.
«В октябре, сеньор Корнель», — вспомнил он голос короля Филиппа. В еще строящемся Эскориале было сыро, король сидел спиной к растопленному, несмотря на жаркий апрель, камину, и его белокурые волосы золотились в свете огня.
Он тогда откашлялся и осторожно спросил: «Мне надо будет сделать это самому, Ваше Величество?».
— Отчего же? — Филипп нагнулся и потрепал по голове охотничью собаку, что лежала под его креслом. «Вам надо будет проследить, чтобы рядом с моим единокровным, — он усмехнулся, — братом, — не оказалось какого-нибудь расторопного доктора. Всего лишь. Вы рыбачите, сеньор Корнель? — неожиданно спросил король.
— Никогда этого не делал, Ваше Величество, — искренне ответил Петя.
— Поедемте, — Филипп поднялся, — завтра, половим форель. У нас тут отличные реки — быстрые и чистые. Поговорим, — он вдруг улыбнулся, — без помех».
Петя оглядел уходящие вверх, мрачные своды зала, где, кроме него и короля, никого не было, и мысленно пожал плечами — он слышал о подозрительности Филиппа, но сталкивался с ней впервые.
В своей комнате — тоже огромной, не протопленной, он зажег свечу и подошел к окну — тут, на окраине Мадрида, было пусто и темно, выл западный, резкий ветер, и Петя вдруг всем телом вспомнил сладкий запах жасмина.
Они лежали на ковре, обнявшись, и Марфа, подняв голову, посмотрела на постель, где дремали девочки.