"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
«А если он заболеет? Если случится что-то? Он же маленький совсем, три годика ему. А если эта тварь на него руку подымет? Все, — она внезапно встала, — сама поеду и сама привезу нашего сына сюда.
— Успокойся, пожалуйста, — Джон обнял ее сзади. «Не надо никуда ехать, Питер заберет его и все будет в порядке».
— Тебе хорошо, — разъяренно сказала женщина, — у тебя сын уже есть один, и внучки есть, а это мой первый ребенок, и последний, может быть!»
— Я понимаю, — он повернул Веронику к себе и взял в ладони ее лицо. «Но правда, если с тобой что-то случится, я себе этого не прощу». Джон стал целовать ее, чувствуя под губами шрамы, покрывающие щеки и лоб. «И Орсини никуда не уедет — ты же знаешь, он с трудом передвигается».
— Он может маленького Джона куда-нибудь еще отправить, — вздохнула женщина. «Италия большая, где угодно можно его спрятать. А Питер никак в замок пробраться не может?».
— Нет, Орсини же знает его в лицо, — разведчик помедлил. «Питер попробует подкупить кого-то из слуг, или охраны».
— Не могу я здесь сидеть просто так! — женщина стукнула кулаком по колену. «Он меня и забыл уже, наверное!»
— Не забыл, — мягко сказал Джон. «Мать не забывают. Ты вот что — дай-ка мне переводы свои, я проверю».
— Можно подумать, ты итальянский лучше меня знаешь, — съязвила женщина.
«Ну, слава Богу, успокоилась», — подумал про себя Джон, а вслух сказал: «Ну, милая, английский-то у меня родной, а не у тебя. Только вот, — он усмехнулся, — устал я что-то.
Можно, я в постели почитаю?
— Один? — тихо спросила женщина.
— Нет, знатока итальянского я уж положу рядом, на всякий случай, — Джон чуть шлепнул ее.
«Вдруг вопросы, какие будут».
— Еще! Еще! — потребовала Лиза, хлопая в ладоши.
— Да, синьор Бруно, — восхитилась Тео — можно еще?
Теодор, устроившись у камина, держа альбом на коленях, быстро набрасывал портрет итальянца.
Тот шутливо раскланялся и сказал: «Ну, давайте, говорите цифры».
— Четыреста тридцать два умножить на пятьсот шестнадцать — крикнула Тео.
— Двести двадцать две тысячи девятьсот двенадцать, — лениво ответил Бруно.
— Красиво, — изумленно сказал мальчик. «А как вам это удается?».
Джордано присел рядом с ребенком и спросил: «Ты с самого рождения так рисовал?».
— С самого рождения я еще карандаш в руках не умел держать, — рассмеялся Теодор. «Нет, конечно, у меня учителя были, и сейчас есть».
— Ну вот, — сказал Бруно. «Так же и человеческий мозг — его владелец должен не лениться и постоянно заниматься».
— А у меня с математикой плохо, — вздохнула Тео. «Как бы я не занималась — все равно не получается».
— Ну, — итальянец посмотрел на Марфу, — если твоя матушка разрешит, я бы вас поучил немного, пока я в Лондоне».
— Спасибо, синьор Бруно, — Марфа вдруг покраснела, — но у вас же работа, у вас, наверное, времени нет.
— На детей у меня всегда есть время, — рассмеялся итальянец и заметил: «Ваша младшая спит уже без задних ног». Лиза действительно прикорнула на ковре.
— Все, — Марфа поднялась. «Тео, Теодор, берите ее и марш наверх. Посмотрите, как там девочки, и сами ложитесь. Помолиться не забудьте».
— Еще увидимся, — сказал им вслед Джордано.
На улице было свежо, большая, полная луна висела над Сити.
— Спасибо за прекрасный вечер, сэр Филип, — поблагодарила его Марфа.
— Ну что вы, миссис Кроу, — он улыбнулся, — для меня всегда честь вас навестить. Ваш муж скоро домой приедет?
— Ну, как дела свои на континенте закончит, так и увидим его, — улыбнулась женщина. «А вас, синьор Бруно, я тогда жду послезавтра, как договорились»
— Синьора, — он поклонился.
— А кто ее муж? — внезапно спросил Бруно, когда они уже завернули за угол и пошли к дому Сидни.
— Торговец, Питер Кроу. Вон, — Филип обернулся, — на южном берегу его склады.
Обеспеченный человек, ничего не скажешь.
— Умная женщина, — хмыкнул итальянец. «Приятно с ней поговорить».
— Я в нее когда-то влюблен был, давно, — улыбнулся Сидни. «Когда жил в Венеции. Сейчас, конечно, она не та уже, что была, — возраст все же, ей тридцать почти, да и дети…».
— Все равно хороша, — Джордано вдруг помедлил. «А у тебя с ней что-нибудь…», — он не закончил, искоса посмотрев на друга.
— Нет, — тот рассмеялся, — она мне отказала. А я не люблю навязываться женщинам».
— Гм, — итальянец улыбнулся. «Раз ее муж так часто и подолгу в разъездах, у нее наверняка есть любовник. А если у женщины есть один любовник, то может быть и второй».
— Интересно, чем это ты ее завоюешь? — поинтересовался Сидни. «Явно не деньгами».
— Деньгами каждый дурак может, — лениво ответил Джордано. «Значительно интересней делать это с помощью головы. А у меня, как ты знаешь, с ней все в порядке».
— На-ка, глянь на это творение, — Джон перебросил Фаготу неряшливо напечатанное воззвание. «Не у вас, случайно, набирали?».
— Decem Rationes, или десять причин того, почему англикане — еретики, — прочел Фагот и скривился. «Стиль, прямо скажем, не очень. Нет, — он вгляделся в листок, — это не наше. Да и потом, Шарльвуд католиков ненавидит, ты же знаешь, его брата сожгли еще во времена Марии Кровавой».
— Ну, среди печатников тоже могут быть католики, хозяину об этом знать не обязательно, — заметил Джон. «Понимаешь, такое количество тайных типографий развелось, что за всеми не уследить. Ставят пресс в какой-нибудь деревне и давай лепить вот такое, — он брезгливо повертел в руках бумажку, — поди, найди, откуда они это привозят?».
— А что, — поинтересовался Фагот, — на рынках, что ли раздают?
— Да нет, — Джон потер подбородок и вдруг сказал: «Господи, ну и устал я. Не на рынках, дорогой мой гений, теперь они в церкви такое подкладывают. Эту в Оксфорде нашли, на скамьях было разбросано, перед службой. К тому же ходят слухи, что там, вокруг Оксфорда, начались тайные проповеди католические, какой-то очередной священник из Рима приехал».