"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Ты католичка, что ли? — угрюмо взглянул на нее мужчина. «Нам тут еретиков не надобно».
— Муж мой покойный католиком был, врать не буду, — вздохнула женщина. «А девочек я в англиканской церкви крестила».
— А венчалась-то ты где? — поинтересовался фермер. «Вот, смотри, тут жить будете», — он показал на покосившееся здание хлева.
Женщина заливисто рассмеялась. «Да разве у нас венчаются, ваша милость! Со всеми в церковь ходить не будешь, сегодня с одним живешь, завтра — с другим, к алтарю-то не набегаешься!»
— Ты, может, заразная еще какая, — скривился мужчина.
Вероника широко перекрестилась. «Я всегда чисто ходила, муж мой покойный убил бы меня, если бы болезнь, какую из-под клиента принесла. Так что не беспокойтесь, — она лукаво улыбнулась и потупила глаза.
— Я человек семейный, так что ты эти свои штучки брось, — мужчина покраснел. «Живи тихо, и чтобы никого не водила тут мне».
— Да кто ж меня такую возьмет теперь? — вздохнула Вероника, пристраивая задремавших дочерей на соломе.
— Ну вот и зарабатывай честным трудом, — сухо сказал фермер, — а не развратом каким.
Правду говорят, Лондон этот ваш — ровно Вавилон, вертеп греховный.
Вероника огляделась, и, засучив рукава, набрав в ручье полную бадью воды, принялась отмывать каменный пол хлева.
Закончив, она отряхнула руки, и зевнув, улеглась у стены, накрыв себя и девочек плащом.
— Пахнут-то как, — внезапно, пронзительно подумала она. «Молоком еще. Господи, только бы у Питера все получилось, только бы наш мальчик вернулся домой».
— Мама, — сонно сказала Мэри и уткнулась носиком куда-то в плечо женщины. «Бай-бай, мама».
Вероника сглотнула слезы и тихо, обнимая девочек, запела:
Lul y, lul ay, Thou little tiny Child, Bye, bye, lul y, lul ay. Lul ay, thou little tiny Child, Bye, bye, lul y, lul ay.— Теперь, как девочки в Бате, — Джон усмехнулся, — так тебе свободней стало. Раз ты дома сейчас, было бы хорошо, если бы ты шифровала всю почту исходящую, как-то спокойней, если это один человек делает, сама понимаешь.
— И входящую тоже? — Марфа плотнее закуталась в шаль и сказала: «Вроде и небо еще голубое, а все равно, — ветер-то какой, сразу видно — осень».
— Ты Лизу-то тепло одела? — Джон вгляделся в бегающих у реки детей. «Да, вижу, шапка на ней. Конечно, входящую тоже. Все будут к тебе в усадьбу доставлять, ну или в дом лондонский».
— Теперь уж мне точно никого, кроме мистрис Доусон, не нанять, — улыбнулась Марфа. «Ну ладно, Тео взрослая уже, да и Теодор помогает».
— Он мне говорил, что на стройке работает, — рассмеялся разведчик. «Что он с деньгами-то делает?».
— Кое-что откладывает, — нежно проговорила Марфа, — хочет за уроки свои сам платить, ну и бумагу ему надо покупать, кисти. А так — мне вон шпилек принес, Тео — тоже мелочь какую-то, а Лизе — сладости».
— Хороший у тебя парень растет, — вдруг сказал Джон. «Ты прости, что так получилось — с Питером, думал я, после смерти Хуана Австрийского уйдет он, заживет спокойной жизнью с вами, а видишь…, - разведчик пожал плечами.
— Он сам вызвался, — спокойно ответила Марфа. «Я бы тоже поехала, но девчонки еще грудные были летом. Тебе нельзя было, ты — отец маленькому Джону. А муж мой не мог не вызваться — иначе, что бы он за человек был? Был бы Джованни жив…, - женщина не закончила и отвернулась.
— Да, — тихо ответил ей Джон. «Был бы он жив — он бы это сделал. Ну, приходи завтра с утра, познакомлю тебя с человеком, что новым шифрам тебя обучит. У тебя на обед что сегодня?».
— Напрашиваешься? — усмехнулась женщина.
— Ну, раз я теперь вдовец соломенный, — Джон поднял бровь, — надо же мне куда-то приткнуться…
— Свиная грудинка с каштанами, — задумчиво сказала Марфа. «И фазана с утра принесли, я суп сварила».
— Зайду домой за вином, — торопливо сказал разведчик, — и сразу к тебе.
— Как будто у нас вина не хватает, — удивилась Марфа.
— Я тебе такое бургундское принесу, которого ты нигде не попробуешь, — пообещал Джон.
«Разве что у короля Генриха за столом, и то навряд ли».
Вероника разогнулась и посмотрела на вымытый пол. Поставив на место скамьи, она улыбнулась, и, выскользнув из двери, потащила к ручью бадью с грязной водой.
— И кто это у нас там? — она, чуть обернувшись, вгляделась в низенького, толстого человека, что внес в церковь какой-то сверток.
— Ах, да это сам мистер Марсфорд, гостеприимный владелец хлева и ненавистник еретиков, — присвистнула Вероника. «Ну, посмотрим, что там за молитвенники раскладывает наш староста».
Подождав, пока фермер не закончил, и, отвязав такого же толстенького конька, не исчез в рассветном тумане, женщина вошла в церковь.
— Вот они, Decem Rationes, — Вероника вытащила из-за пазухи листок, что ей дал муж, и сравнила печать. «Да, и пресс тот же самый. Уж не стоит ли он дома у мистера Марсфорда?», — усмехнулась женщина.
В хлеву было тихо, двойняшки посапывали на соломе, укрытые попоной. Вероника вытащила мешок с купленной на рынке едой, и, отломив горбушку хлеба, принялась вчитываться в строки воззвания.
— И написано-то как страстно, — пробормотала она. «Страстно, но коряво. Неопытный человек, сразу видно. А вот говорить так можно, тем более — проповедовать. Надо бы узнать, где тут проходят эти самые тайные католические службы. Более, чем уверена, — составлено это воззвание тем же самым священником, что их отправляет».