"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Джон поднялся и прошелся по кабинету. Постояв у окна, он вдруг сказал: «Всегда скучаю по Лондону. А в Лондоне — скучаю по Венеции. А насчет капитанов, — Питер вдруг поежился, и подумал: «Господи, ну и голос, им стекло можно резать», — так вот, — продолжил Джон, — всякая шваль, которая там осталась, и не подчинилась приказу Адмиралтейства, — будет повешена самым безжалостным образом. Не для того мы заключали перемирие, чтобы его нарушать. И вообще, — он подошел к карте, — вот, например, твой кузен, капитан Николас Кроу.
— Он погиб, — удивился Питер.
— Если бы он погиб, — отчеканил Джон, — первый помощник, или кто там остался, — да хоть бы и юнга, — были бы обязаны привести «Независимость» в Плимут.
— А так, — мужчина опустил руку на стол, — я уже три донесения получил о том, что «Независимость» видели на морях — от пролива Всех Святых до Мадагаскара! Меня не очень радует мысль о том, что где-то бродит военный фрегат под английским флагом, с капитаном, который не считает нужным соблюдать свои обязанности! Мало ли что ему в голову придет, — Джон вздохнул и опустился в кресло.
— Ну что ему может прийти в голову, — осторожно сказал Питер, — он ведь сын Ворона…
— Вот это меня и пугает, — ядовито отозвался Джон.
— Да и порох с ядрами ему неоткуда взять, — Питер налил себе еще вина.
Джон внезапно расхохотался: «Вот это, дорогой Питер, на морях достать проще всего — было бы золото. Это у нас все военные мануфактуры под строгим наблюдением, а на континенте тебе и пушки установят, и оружием снабдят — только плати. Кстати говоря, насчет денег, — он порылся в ключах и открыл железный шкап поменьше, — это за твой доклад. Его величество был очень доволен.
Питер принял кожаный, туго набитый мешок и широко улыбнулся: «Прости, что отказался поехать туда еще раз, но, правда, меня совсем не прельщают государственные должности. К тому же, я обещал Рэйчел, что после Индии больше никуда уже не отправлюсь. Уильям меня заберет следующим летом, проведу там зиму и вернусь».
— Нам надо будет с тобой посидеть перед этим, — задумчиво сказал Джон, — и не один раз.
Индия, — он потер подбородок, — нам очень, очень интересна.
— Все равно, — Питер разлил остатки вина, — вся эта авантюра с Северо-Западным проходом с коммерческой точки зрения — не имеет никакого смысла. Даже если там и есть открытое море, — во что я не верю, этот путь не короче пути вокруг Африки. И корабли надо укреплять, это дополнительные расходы.
— И что же ты вкладываешься? — усмехнулся Джон.
— Потому, что кроме денег, — Питер повертел в руках бокал, — есть еще и знания. А они, мой друг, бесценны, да впрочем, что я тебе говорю — ты же брат Констанцы. Не встретила она никого, кто ей по душе пришелся? — мужчина улыбнулся.
— Нет, — тихо ответил Джон, глядя куда-то вдаль, — не встретила.
Сад Тюильри был залит нежным, утренним светом. Он посмотрел на атласные, изящные туфли Констанцы, и, найдя ее руку, пожав, тихо сказал: «У меня так тоже было, сестричка.
Если человек тебя не любит, то уж полюбить его — не заставишь. Оставь, иди дальше, — Джон нежно погладил ее по рыжим косам.
Девушка коротко всхлипнула и спросила: «С Мирьям, да?»
— Да, — брат помолчал. «И с еще одной женщиной, давно, в молодости. Да она и умерла уже, наверное. А потом видишь, как — я Эву встретил, да не оставил мне ее Господь. И ты кого-нибудь встретишь, обязательно».
Констанца вздохнула и, поцеловав его в щеку, сказала: «Ты тоже, братик».
Джон улыбнулся: «Да это вряд ли, у меня, кроме работы, и нет ничего. А ты не рви себе сердце, не надо».
Констанца остановилась, и, посмотрев на клумбы с розами, ответила: «Мне уже не шестнадцать. Это тогда, когда он мне отказал — было больно. А сейчас, — девушка пожала плечами, — я же ему ничего не говорю. Мы друзья, я занимаюсь со Стивеном, то есть, — она улыбнулась, — с Этьенном, — математикой, я его обыгрываю в карты, вот и все. Ты же сам видел.
— А сердце? — тихо спросил Джон. «Оно что?»
Констанца не ответила, и, прищурившись, сказала: «Вот и они». Высокий, изящный, белокурый мальчик в камзоле темно-зеленого бархата влетел в ее раскрытые руки и весело сказал: «А задания я все сделал, тетя Констанца».
— Ну молодец, а вон и папа нас ждет, — улыбнулась девушка, и взяв ребенка за руку, пошла к воротам сада.
В дверь постучали и Джон, поднимаясь, сказал: «Пошли, у нас сегодня рагу из кроликов в красном вине».
Питер усмехнулся: «Да, матушка сейчас на континент отправится, мистрис Доусон — с Рэйчел будет, в деревне, придется нам с адмиралом по трактирам обедать, по-холостяцки. К Марте в Дептфорд тоже не наездишься».
— Ну так приходите к нам, — удивился Джон, обернувшись. «Ты же знаешь, хоть каждый день, все веселее будет».
— Жениться бы тебе, — вдруг сказал Питер, посмотрев на седые виски мужчины. «Все же не мальчик, тридцать три года исполнилось».
Тот ничего не сказал, и пропустил собеседника вперед, в коридор, где уже был слышен низкий голос Гудзона: «А мы вас заждались, господа!»
В лавке было полутемно и, Генри, переступив, через порог, едва слышно выругался. «Иди, иди, — подтолкнул капитана Питер. «Бриллианты не любят яркого света».
— Мистер Кроу! — невысокий, лысеющий мужчина отложил пинцет и привстал. На голове у него была черная, бархатная шапочка.
— Познакомься, Генри, — улыбнулся Питер, — мистер Эфраим Мендес де Кардозо, у него лучшие драгоценные камни в Лондоне. «Как дети, мистер Кардозо?»
— С Божьей помощью, — ответил тот, — сейчас вот зимой в Ливорно поедем, старшая моя, Двора, замуж выходит, мальчик хороший, из семьи Монтефиоре, они тоже торговлей занимаются. А вы? — он чуть привстал и протянул Генри руку.
— Капитан Генри Гудзон, я женюсь на миссис Мэри Кроу, — мужчина склонил голову. «Вот, мистер Кардозо, за кольцом к вам пришел».