Вельяминовы. Начало пути. Книга 3
Шрифт:
Женщина едва слышно заплакала и Мэри, прижавшись к ее спине, сказала: «Нет. Он просто погиб. Не надо, Полли, не надо, милая».
Сестра шмыгнула носом и Мэри, выпустив ее, рассмеялась: «Сейчас принесу тебе воды со двора — умыться, и давай хлеб печь, а то скоро мужчины придут».
В маленькой, чистой комнате горела свеча. Полли отложила перо, и, отодвинув рукопись сестры, пробормотала: «Тут и править особо не надо, так, по мелочи». Она посмотрела в окно — ночь была черной, беззвездной, деревья гнулись под сильным
Она пригляделась и увидела факелы, что двигались по мосту через Твид. «С десяток, — пробормотала женщина.
Полли взяла подсвечник и, выйдя в низкий коридор, прислушалась — дом был тихим, только откуда-то издалека, из опочивальни Мэри, доносился блаженный, ласковый женский смех.
Полли тяжело вздохнула, и, закутавшись в шаль, спустившись по лестнице, выскользнула во двор.
Присев на каменное крыльцо, она опустила голову в руки и расплакалась, хватая ртом воздух. «Ну не надо, — вспомнила она слова сестры, и приподняла голову — за воротами слышался стук копыт. Лошади заржали, всадники пронеслись мимо, и Полли, задув свечу, вернулась в свою спальню.
Полли подняла голову и вдохнула свежий, соленый ветер с моря. «Хорошо как, — пробормотала она, разглядывая корзины с рыбой, устрицами и креветками, что были выставлены на серых булыжниках набережной. «Ну, да этого нам не надо, целый бочонок лосося засолили, и река рядом — хоть каждый день его лови».
У тележек с овощами было шумно, и женщина, протолкнувшись через толпу, протянув торговцу деньги, велела: «Капусты кочан, пастернака, и репы. И сможете каждую неделю доставлять овощи в усадьбу Пули? Знаете же, где это?»
— Две мили вверх по реке, как не знать, — улыбнулся фермер и застыл с капустой в руках. Весь рынок притих, и Полли, обернувшись, увидела маленький отряд всадников, что медленно ехал через площадь.
— Господи спаси и сохрани, — перекрестился торговец, — что им здесь надо-то?
Полли взглянула на мужчин в темно-зеленых килтах, и спросила: «Это кто?»
— Бандиты, каких поискать, — злым шепотом ответил фермер. «Вон, видите, во главе, на гнедом жеребце, ну, он на медведя похож?»
Женщина окинула взглядом предводителя отряда, — огромного, массивного человека с нечесаной, вороной гривой волос, спадающей на спину, укрытую таким же темно-зеленым, в синюю клетку пледом.
— Кеннет Маккензи, лорд Кинтейл, — едва слышно сказал торговец. «Что лорд, так вы не смотрите, миссис, как его Величество на престол сел, там каждый, у кого сотня головорезов есть, лордом стал. И что его так далеко к югу занесло, сидел бы у себя в глуши, там, — фермер махнул рукой в сторону Твида. «Безжалостный человек, как говорят, если с кем враждует, то после себя выжженную пустыню оставляет».
Лорд Кинтейл громко сказал что-то на незнакомом языке, и, окинув презрительным взглядом молчащую толпу, подстегнул своего жеребца.
— А что он говорит-то? — поинтересовалась Полли, провожая взглядом всадников — у одного из них за спиной болталась волынка.
— Кто ж его знает? — пожал плечами фермер, принимая медь. «Кто тут, на равнине живет — те с нами объясняются, хоть и не похоже, но мы их понимаем. А эти, горные, — у них все свое, — и язык, и обычаи другие, они всех остальных за людей не держат, называют — сассенахи, ну, вроде свиней. Так, говорите, овощей вам надо?»
— Да, — кивнула Полли, и вдруг подумала: «Это же я их той ночью видела, на мосту через Твид, с факелами».
Она подхватила холщовый мешок и, проходя мимо замковых ворот, увидела шотландцев — они сидели прямо на земле, чистя оружие — короткие, блестящие в свете низкого, слабого солнца кинжалы.
— И не холодно им, — подумала Полли, завязывая шаль узлом на груди, торопясь к дороге, что шла по берегу Твида, — вон, ветер какой поднялся.
Она услышала за спиной ржание коня и чей-то надменный голос. Мужчины рассмеялись, и Полли, не оборачиваясь, вскинув мешок на плечо, поспешила в усадьбу.
На кухне пахло рыбой и свежим хлебом. «Я даже масло сбила, вместе с Энни, — сестра сняла с ее плеча мешок. «Дети на Твид убежали, а Генри спит еще, — Мэри внезапно покраснела.
— Спит, — протянула Полли, усаживаясь за стол, наливая себе сидра. «Ну, пусть отдыхает капитан, он, как я посмотрю, тут только одну вахту стоит — зато длинную».
— Полли! — изумленно сказала Мэри и тут же расхохоталась. «Договорилась насчет овощей?»
— Угу, — женщина потянулась и сняла большой камень с завернутого в муслин сыра. «Отлично получилось, — одобрительно сказала она, отрезая себе кусок. «И соли как раз в меру. Скажи, а когда ты в Эдинбурге жила, ко двору горцы приезжали?»
— А как же, — Мэри рассмеялась, — раз в год, как положено. Они же тогда дань королю платили, ну, как у них заведено. Королева Анна, помнится, их страшно боялась — все вшивые, немытые, воняют, еле-еле по-английски говорят, и то не все. Летом являлись, целый лагерь разбивали за городом. Танцевали, играли на волынке, бревна бросали..
— Что за бревна? — недоуменно спросила Полли.
— Игра у них такая есть, — сестра тоже попробовала сыра. «Срубают ель и кидают ее ствол — кто дальше».
На кухне воцарилось молчание. «Ну-ну, — пробормотала Полли. «Там, в Бервике, просто целый отряд их сейчас, человек десять. Клан Маккензи, как мне сказали».
Мэри стала накрывать на стол. «Маккензи в самой что ни на есть глуши живут, высоко в горах, что это они здесь забыли? — она недоуменно пожала плечами. «Видела, в чем они ходят? Они в эти свои пледы заворачиваются, и спят прямо на земле, в снегу».
Полли поежилась. «Господи, даже не верится, что в наше время, в Англии, такие люди есть».