Вельяминовы. За горизонт. Книга 1
Шрифт:
– Именно так. Спасибо вам… – рассмеявшись, оставив на голове шляпку, Адель проскакала по булыжникам к машине:
– Все готово, – она устроилась рядом с Генриком, – заводите карету, господин Авербах… – виляя на выбоинах, форд устремился за поворот Юденгассе.
В кабинете раввина пахло воском, пряностями, крепкими сигаретами. Адель сидела на краешке уютного, обитого черной кожей кресла. Закинув ногу на ногу, девушка спустила на глаза вуаль:
– Нечего было бояться… – хмыкнула она, – никто не стал никуда звонить… –
– Странно, здание выглядит, как жилой дом… – о венской синагоге Адель слышала от тети Марты, навещавшей Австрию с дядей Максимом:
– Они ездили в Линц, к мистеру Визенталю, – Адели стало неуютно, – они охотятся за беглыми нацистами… – она отогнала мысли о Вахиде. Адель знала, что, на самом деле, его зовут Вальтер Рауфф:
– Его нет, – уверила себя девушка, – и никогда не было. Он меня больше не побеспокоит, я забуду о случившемся. Я забыла, благодаря Генрику… – правое запястье больше не чесалось. Адель бросила взгляд на большие часы, с кукушкой:
– Синагогу возвели в начале девятнадцатого века. Тогда действовал закон, запрещавший возводить отдельно стоящие храмы, если они были не католические… – архитектор искусно встроил молитвенный зал, с балконом, внутрь обычного на вид жилого дома:
– Поэтому синагогу и не тронули нацисты, – грустно сказала Адель, нажимая на звонок, – они боялись, что огонь перекинется на соседние здания… – ожидая ответа, Генрик вздохнул:
– Здесь не осталось больше синагог, после войны и бомбежек. Но город восстановили, как Будапешт. Адель… – он пошарил по карманам, – а если нам откажут? У нас нет документов, дядю Эмиля оперируют, а если мы позвоним тете Марте, то никакой хупы не случится… – Адель подняла бровь:
– Это почему? Мы оба совершеннолетние. Инге и Сабина ни у кого не просили разрешения и мы не станем. Думаю, в общине не так много евреев, чтобы разводить бюрократию. С нами поговорят, вот и все… – из-за двери раздался надтреснутый голос:
– Иду, иду, имейте терпение… – как и предсказывал Генрик, они попали в синагогу к началу шахарита, утренней молитвы:
– Десять мужчин собралось, даже больше, – Адель прошлась по скрипящим половицам, – раввин дает нам двух свидетелей, синагогальное кольцо… – массивное кольцо, еле налезало на палец девушки:
– Тогда люди были ниже ростом, – весело сказал раввин, – перстень вернулся в общину… – незадолго до начала войны ценности из венской синагоги вывезли в Прагу, где нацисты собирались создать музей уничтоженного народа:
Склонившись над простым листом бумаги, раввин выписывал ивритские буквы:
– Но у нацистов ничего не получилось. Наш народ жив и будет жить…
Глава общины встретил их, надев тфилин, для молитвы. Адель заметила на левой руке пожилого человека синеватый номер. Девушка, разумеется, ничего не спросила:
– На фото он еще средних лет… – раввина сняли в окружении учеников еврейской школы, – до войны он знал дядю Авраама. Он упомянул, что его отправили в крепость Терезин, а больше он ничего не говорил… – услышав, что доктор Судаков застрял в Будапеште, раввин покачал головой:
– Я его хорошо помню. Он откуда угодно вырвется, чтобы добраться до Израиля… – раввин приложил к бумаге промокашку:
– Ваша хупа у нас не первая. После войны много выживших женилось. Они хотели… – оборвав себя, раввин добавил:
– Они все в Америку подались. Но вы, наверное, поселитесь в Израиле… – выяснилось, что фрау Марта и господин Волков, как выражался раввин, тоже навещали синагогу:
– Они приходили с господином Визенталем… – он полюбовался ктубой, – сделали большое пожертвование, на нужды общины. Какие у нас нужды… – раввин помолчал, – в городе остались только старики, вроде меня. Мы живем на пепелище, так сказать… – Генрик, мрачно, отозвался:
– Это пока, уважаемый господин. Скоро Вена наполнится беженцами с востока. Мы первая ласточка… – раввин увел Генрика на молитву. Рассматривая себя в стекле книжного шкафа, Адель встрепенулась:
– Какая я дура! За суматохой, я забыла, куда мы приехали… – часы показывали восемь утра, день был праздничный, но Адель усмехнулась:
– Он поднимется с постели, когда узнает, что в городе Генрик Авербах. Тем более, он предлагал мне гастроли, когда приезжал в Лондон… – Адель вытащила с полки телефонную книгу:
– Надо дать благотворительный концерт, в пользу беженцев из Венгрии. Прессе такое понравится, а пресса всегда важна… – она, уверенно, подняла трубку старомодного аппарата:
– Вот и его номер… – девушка набрала цифры, – главный дирижер оперы будет рад меня услышать…
Едва она закончила разговор, как дверь скрипнула:
– Принесли талит… – зашептал Тупица, не входя в кабинет, – мне тебя нельзя видеть, но я хотел сказать, что я тебя люблю. Я скоро приду поднимать тебе фату. Раввин обещал дать нам бутылку кошерного вина, в честь свадьбы. Найдем открытый магазин, купим сыра с хлебом… – Адель простучала каблуками к двери:
– Кошерное вино не понадобится… – она коснулась руки Тупицы, – через час нас ждет к завтраку главный дирижер оперы… – Генрик присвистнул:
– Ты молодец, милая… – Адель вернулась в кресло:
– Мне положено сидеть, словно я на троне. Все закончилось, меня и Генрика ждет только успех… – блаженно закрыв глаза, девушка улыбнулась.
На цветном снимке, маленькая девочка, закинув черноволосую голову, восторженно следила за плывущими в небе, разноцветными шариками.
Меир, ласково, коснулся фото:
– Это мы на Кони-Айленде, летом. Ей тогда и двух лет не исполнилось. Волосы она взяла от Деборы… – Марта улыбнулась: