Венец Бога Справедливости

Шихматова Елена

— Что-то случилось, Адельберт?

— И ты еще спрашиваешь? — его величество устало опустился на диван.

— Что с тобой? Ты не болен?

— Болен?! — король очень недобро посмотрел на друга, засомневавшись в этот момент в его дружеских чувствах. — И ты туда же!

— Нет, Адельберт, ты не так понял! Я имел в виду обычную физическую болезнь. Ты выглядишь, если честно, не очень хорошо.

— А, как я должен выглядеть, если я поставлен в такие условия? От меня потребовали решительных, революционных действий, но

я не могу ничего сделать, потому что здесь все против меня! Я знаю, они бояться потерять свои деньги, лишиться бесплатной рабочей силы! Они трясутся за свои земли, дома, но мне-то что делать? Если я пойду им на встречу, то подпишу смертный приговор всем, всем, Антонио. Ты меня понимаешь?

— Да, Адельберт, я верю тебе и знаю, что нужно что-то делать, решать, менять обстановку.

— Нужно! Вот именно нужно, но почему никто не хочет этого кроме меня?

— Это не совсем так. Все также хотят перемен, но никто не хочет идти по лиственным настилам через болото.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что к таким решениям надо подходить обдуманно. К тому же, насколько я понял, он не давал тебе каких-то конкретных сроков?

— Нет, не давал, но… это же не значит, что не нужно ничего делать! — Адельберт закрыл лиц руками, тихонько простонав: вся эта обстановка просто убивала его, лишала сил.

— Делать нужно, Адельберт, но не столь поспешно.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что все всё делают, только медленно?

— Можно сказать и так.

Но такие слова произвели на короля впечатление обратное тому, которого от него ожидал Антонио. Глаза тэнийца слились в одну линию.

— Антонио, ты… не ожидал!

— Ты о чем?

— О заговоре!

— О заговоре?! Адельберт, откуда такие мысли?

— За слабоумного меня держишь?

— Адельберт, что ты такое говоришь! Я уверяю тебя, заговора нет, но в чем-то ты прав. Сейчас, в такой ситуации определенно есть оппозиция, и она составляет большинство.

— И ты, я так понимаю в ее числе?

— Я не знаю, — Антонио пододвинул кресло и сел напротив короля. — Сегодня ко мне приходил граф Вронский, он говорил мне о возможных путях решения нынешних реформ, более реальных и совместимых с жизнью, на мой взгляд, чем те головокружительные прыжки через пропасть, которые предлагаешь нам ты. Как видишь, я откровенен с тобой.

— И какие же пути они предлагают?

— Земельный закон еще в разработке, но он будет готов к вечеру сегодняшнего дня. Однако, одно уже определенно: земля у бывших рабов будет, на которой они с помощью государственных средств будут достраивать ту часть домов, которая им необходима. Не нужно отменять платное образование, а детям рабов они предлагают брать образовательные кредиты. Единственное, я только считаю, что цены на образование надо снизить в раза два-три, там, глядишь, в целом та же сумма, что прежде, и получится.

— А деньги за работу городским… рабам?

— Они предлагают назначать эту сумму их бывшим хозяевам. Я, думаю, надо будет определить какую-нибудь официальную ставку.

— Как все просто, Антонио! А ты не думал над тем, что это только отговорки?! Ведь, получится, ни домов у них не будет, ни денег. Сельским, может, еще и ничего: у них какое-никакое жилье есть, а городским что остается?

— Также работать на своих хозяев, но за деньги.

— И когда они себе на жилье заработают! Хорошо если детям или хотя бы внукам смогут что-нибудь дать!

— Адельберт, я знаю, но и ты должен понимать, что если мы сейчас кинем все деньги на строительство домов, школ, больниц, то мы не через какие налоги их уже не соберем!

Король резко встал, тяжело дыша, он подошел к окну.

— Я хочу поговорить с ними сам. Можешь это устроить? — Адельберт повернулся и внимательно посмотрел на Антонио. — Только что б я так же, как с тобой поговорить мог, откровенно и непосредственно о деле. А то мне это тоже надоело. Все уходят от прямого разговора, все обманывают, говорят, что приказы не доходят на места, деньги по непонятным причинам не поступают из казны. Я… хочу уже что-то делать. Мне ведь тоже нелегко.

— Я понимаю. Как только найду Вронского, поговорю с ним.

— Спасибо, все-таки хорошо, что я пришел к тебе. Ну, пойдем завтракать. Мариса, поди, уж изнервничалась.

Но Антонио сегодня не суждено было пойти к утреннему столу, едва он и король вышли из кабинета, и маг уже собирался закрыть дверь, как из-за поворота показался Алкид, его слуга (бывший раб).

Итак, Алкид вышел из-за поворота, он, не найдя Антонио в столовой, решил проверить: не задержался ли тот в своем кабинете. Алкид поклонился его величеству и своему господину, а потом протянул королевскому магу сверток.

— Что это?

— Срочно пришло, из Долины Времен Года.

— Из Долины? Кто привез? — спрашивал Антонио, беря в руки сверток.

— Их гонец.

— Он еще здесь?

— Он в приемной, сказал, что будет ждать вашего решения.

— Решения? — Антонио искренне удивился, и… испугался. Яромир, а дело, без сомнения касалось именно него, что-то натворил, иначе бы гонец из Долины не стал ждать его решения. — Проводи меня к нему, Алкид.

— Хорошо, господин.

— Антонио!

— Не жди меня, Адельберт.

— Может, мне с тобой пойти?

— Нет, не нужно, я сам.

Алкид проводил Антонио в приемную, где ожидал гонец из Долины — представитель Царства Льва. Сами они себя называли детьми Льва, но драконы именовали их людьми за быстротечную, в отличие от них самих, жизнь. Мужчина поклонился вошедшим риданцам.

— Вы уже приняли решение, господин?

— Еще нет, я… не читал письмо.