Венец лжи

Винтерс Пэппер

Я была к этому не готова. Мне хотелось снять напряжение с помощью секса, а не бросаться с головой в разврат.

— Я передумала. Мой ответ — нет.

Сильные пальцы обхватили мое запястье и дернули назад.

— Хрена с два.

Пенн прижал меня к стене лицом. Затем обхватил ладонями мои бедра и, резко притянув к себе, толкнулся в меня своей эрекцией.

Из груди вырвался долгий, гортанный стон. Я никогда раньше не издавала подобных звуков и понятия не имела, откуда он взялся.

— О, Элль, да ты сама

лгунья, — Пенн схватил меня крепче и толкнулся еще сильнее. — Ты этого хочешь? Соблазнения? Чтобы ты сдалась, мне нужно тебя соблазнить?

Он склонился надо мной, и его губы коснулись моей лопатки.

— Потому что я могу это устроить. Могу тебя уговорить или заставить. Могу воплотить любую гребаную фантазию, какую ты только захочешь.

Его голос стал мрачным, словно ночной кошмар.

— Со мной тебе не нужно себя подавлять. Хочешь, чтобы это было грубо…, — он сжал мне шею, вдавив щекой в кирпич, а другой рукой скользнул вниз по моему телу и, задрав мне платье, агрессивно схватил меня между ног.

Я почувствовала, как в ушах взорвалось сердце, будто под пальцами Пенна ожила сила, о существовании которой я никогда не подозревала.

Но потом всё резко прекратилось.

Неистовый голод его прикосновений растаял в нежных ласках. Он обнял меня, лаская языком мою шею и легонько касаясь пальцами клитора.

— Или нежно?

Я задрожала в его объятиях, ужаснувшись тому, что мое тело охотнее отозвалось на грубость, чем на нежность.

— Меня влечет к тебе, Элль. С того самого момента, как впервые тебя увидел. Знаю, что ты тоже меня хочешь, потому что прямо сейчас мои руки на твоей киске, и ты чертовски влажная, — с резким вздохом он сдвинул мои трусики и провел пальцем по обнаженной коже.

Мои бедра непроизвольно покачнулись, и Пенн прошипел мне в ухо:

— Вот, пожалуйста. Перестань себе лгать. Это самое страшное преступление. Скажи мне, чего ты хочешь.

— Ты мне все еще не нравишься настолько, чтобы я говорила тебе такие вещи.

Он был чистым искушением.

За пределами рассуждений и понимания. Я жутко разозлилась, услышав его усмешку, а он, наслаждаясь моей гибелью, просунул в меня свой палец.

Я потеряла способность стоять. От восхитительного отголоска его горлового смеха по моему телу прокатилась волна желания.

Когда он погрузился глубже, я сжала его палец.

— Зато твоему телу я нравлюсь так, что хватит и уму, и сердцу.

Мои нервы натянулись до предела. Его прикосновения. Его власть. Его манипуляции — всё превращало его в нечто большее, чем просто человек.

У меня не было ни единого шанса.

— Только секс…, — выдохнула я, чувствуя, как двигается во мне его палец.

— Как скажешь.

— Только похоть.

— Океан гребаной похоти.

Казалось, его движения ускорились, еще больше разжигая во мне жар и острую, невыносимую потребность.

Всего

лишь палец.

Это было чересчур.

Этого было недостаточно.

Но мое тело, после того, как я годами пренебрегала его желаниями, ночами воображая себе подобные вещи, полностью сдалось.

Я уронила голову на плечо Пенна, предоставив ему полный контроль и тут же услышала, как он порывисто втянул воздух. Он прижимал меня к себе, всё так же двигая пальцем.

— Это еще одно «да»? — Пенн поцеловал меня в шею, слегка прикусив зубами кожу и просунув палец еще глубже. — Скажи мне, что это гребаное «да», пока я не сошел с ума.

Я кивнула.

И на этом все.

Пенн Эверетт исчез, превратившись в охотника. Он развернул меня и, прижав к стене, раздвинул бедром мне ноги.

Пенн глубоко проник в меня пальцем, и я испугалась, что он возьмет меня прямо сейчас. Мой первый раз будет у грязной стены ночного клуба, но он доказал, что я правильно сделала, доверившись ему. Что я могу отдать ему контроль, даже если он совершенно мне не нравится. Что я всегда буду ненавидеть его, просто потому, что он не тот незнакомец, цепляясь за нелепую иллюзию, что найду его, спасу и буду жить с ним долго и счастливо.

В этом отношении Пенн оказался глашатаем истины.

Я подвела незнакомца. И никогда его не найду. Пришло время это принять и двигаться дальше.

Начав с секса.

— Я заставлю тебя кончить, — выдохнул мне в шею Пенн. — А потом…ты поедешь домой. Ко мне мы пойдем в другой раз.

Он нажал большим пальцем на клитор, и я почувствовала, как сжались вокруг его пальца мои внутренние мышцы. Свободной рукой Пенн обхватил мой подбородок и, не давая пошевелиться, впился в меня глубоким поцелуем.

Его язык у меня во рту повторял движения его пальца, и я сдалась.

Перестала сдерживаться.

А Пенн не стал затягивать.

Я всегда была чувственной — всегда обладала пикантной способностью находить удовольствия в банальных ситуациях. Я давно перестала краснеть, когда на совещаниях с нудными бизнесменами скрещивала ноги и наслаждалась ощущениями от трения шва на моем нижнем белье. Я приняла свое тело и то, как остро оно чувствовало, сладко назревая, готовое перелиться в кульминацию, когда мне этого захочется.

Пенн этого не знал.

Он ничего обо мне не знал.

Но каким-то образом мое тело с ним говорило, и его прикосновения попадали в нужные точки.

Его палец изогнулся, будто что-то зацепив.

«Твою ж…»

Я открыла рот, содрогаясь от безмолвного «да».

Пенн торжествующе ухмыльнулся, поняв, что одну «красную кнопку» точно нашел, но их было бесчисленное множество.

Его поцелуи стали безрассудными. Его пальцы толкались прямо туда.