Венец лжи

Винтерс Пэппер

Мое тело пылало горячее Солнца, ярче Венеры и при этом было нетронутым как Плутон.

Я оттолкнула Пенна и направилась к выходу. Больше всего на свете мне хотелось его спровоцировать. Драться с ним, царапаться и позволить ему меня подчинить, потому что, черт возьми, в его устах это звучало восхитительно. Но в глубине души — совсем немного — я боялась себя потерять.

Секс это вам не игрушки.

Секс должен происходить между любящими людьми, а не между теми,

у кого нет ничего общего.

Я откашлялась и постаралась взять себя в руки. Из последних сил цепляясь за здравый смысл.

— Предлагаю тебе уйти, пока я не пнула тебя коленом туда, куда леди ни в коем случае не должны пинать мужчин.

Пенн устремился за мной, заполняя все вокруг циклонами похоти.

— Если ты хочешь прикоснуться к этому месту, я бы предпочел, нечто более мягкое, чем колено.

Он нагнал меня, снова прижав к твердой поверхности.

На этот раз к двери.

— Например, твоя рука, — Пенн обхватил мое запястье, скользнув по нему пальцами. — Твоя рука идеально подойдет.

Его глаза потемнели от желания.

— Я бы кончил от одной твоей руки.

Я постаралась унять дрожь, но ничего не могла поделать с пробежавшими по рукам мурашками. Его прикосновение было собственническим, но нежным. Сильным, но соблазняющим.

Сжав мои пальцы, Пенн наклонился ближе.

— Или, если не хочешь использовать эту часть своего тела, твой рот тоже отлично сгодится, — он облизнул нижнюю губу. — Вообще-то, я хочу и то, и другое.

— Никогда.

— Никогда? — улыбнулся он. — Не ври.

Пенн скользнул ладонью по моей руке и надавил мне на плечо, так что у меня начали подгибаться колени.

— Давай посмотрим, как быстро произойдет это «никогда», хорошо? — он нежно меня поцеловал. — Вчера вечером я трахал тебя пальцами, пока ты не кончила. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это мне отсосать.

«Мне нравится мысль о том, как ты делаешь мне минет. Опусти ее на колени».

Настоящее померкло, и я снова оказалась в переулке с насильниками, до нашей встречи с незнакомцем. До того, как он избил моих обидчиков. До того, как не дал им разрушить мою жизнь.

Почему Пенн оживлял во мне давно забытые воспоминания?

Почему пробуждал такие спорные инстинкты?

И почему эти инстинкты разрывались между верой и недоверием, не в состоянии разглядеть спрятанную в его лжи правду?

Вокруг снова появился мой кабинет. Переулок исчез. Пенн по-прежнему стоял рядом. Он сильнее надавил мне на плечо, заставляя меня подчиниться.

Тяжело дыша, я произнесла:

— Ты ждёшь, что я стану сосать твой член? Здесь? Сейчас? В моем кабинете?

Пенн кивнул.

— Именно, — он неожиданно схватил меня за волосы и, запрокинув мне голову, обрушился на мою шею своим ртом и зубами. —

Здесь ты — царь и бог. Здесь ты главная. Меня чертовски возбуждает то, что ты, обладая наивысшей властью, все же подумываешь о том, чтобы встать на колени, чтобы меня обслужить.

Мне потребовалась вся моя сила воли, все возможные доводы, но мне все же удалось высвободиться из его цепкой хватки и настойчивых поцелуев.

— Очень жаль, придется тебе остаться необслуженным. Я не собираюсь этого делать.

— Чего ты боишься? — прищурился Пенн. — Ты же знаешь, что это игра. Правила тебе ясны.

— Мне вообще ничего не ясно.

— Правила — это секс. Взаимно приятный секс. Что бы ты там не думала, тебе нравится, когда тобой руководят, — он прижал меня к себе, вдыхая мои духи. — Дай мне две минуты. Две минуты на то, чтобы владеть тобою всецело и безраздельно, и, если тебе не понравится, я уйду.

У меня бешено заколотилось сердце.

— Две минуты?

Он прикусил губу и кивнул.

— Даю слово.

— Если ты его нарушишь, я одним ударом ноги сделаю из тебя евнуха.

Пенн усмехнулся и, отступив назад, развёл бедра.

— Есть вещи и похуже твоего колена у меня между ног, — сказал он, и его глаза стали темными, словно ночной кошмар. — Но сейчас, встань, мать твою, на колени.

«Опусти ее на колени».

Когда-то аналогичный приказ разорвал меня на части. Сама мысль о том, чтобы отсасывать в переулке незнакомым мужчинам, казалась абсурдной. Однако от этой команды у меня запылало в груди, а сердце превратилось в пыль.

Я не знала, что произошло с моим мозгом.

Не понимала, как ненависть могла стать таким сильным возбуждающим средством.

Но Пенн волшебным образом миновал генерального директора. Он говорил с какой-то примитивной частью меня.

Мне хотелось сказать ему, чтобы он ушел.

Хотелось доказать, что заслуживаю большего уважения.

И все же я опустилась у двери на колени.

Сейдж смотрела на меня так, будто в ее глазах я потеряла всякое человеческое достоинство.

«Чертова кошка».

Пенн вздрогнул, показавшись мне наполовину монстром, наполовину ангелом.

— Черт, меня пи*дец как заводит, когда ты подчиняешься, — его взгляд упал на мою грудь. — Теперь, раз ты играешь, мы устроим небольшое шоу «Покажи и расскажи».

«Перед тем, как мы покажем тебе наши причиндалы, ты должна показать нам свои».

Переулок.

Я снова вернулась туда.

Корчилась от боли, цепляясь за остатки самоуважения.

Я молчала, изо всех сил стараясь не отдать богу душу, в то время как мое сердце бешено рвалось сквозь ребра.