Венец Венеры
Шрифт:
– В меру мы выпили, не надо на нас наговаривать. Просто всё так сложилось: девочки, веселье, вино, покушали хорошо - все устали. Он уже проснулся, занимается там, учит новые па в танцах. Сейчас приглашу покушать.
– Морозини, - сразу поняла куртизанка. Её это немного охладило. Она испытывала стесненность в присутствии молодых наследников старых родов. Они были особой частью Венеции, она знала об осторожности в обращении с такими, как Марко Морозини.
– Ага, Марко с нами веселился всю ночь. Славный парень. С ним интересно. И полезно. В отличии от тебя. Вот от него можно много пользы поиметь! Он - Морозини.
– А ты - Пачино, - со смехом вмешался в разговор, вошедший в комнату Марко.
– Кого я вижу! Нерезза
Зубриков чуть не поперхнулся смехом: «Они что, сговорились с утра пораньше? Не может такого быть. Просто шквал цитат из прошлого».
Куртизанка чуть присела, приветствуя молодого наследника Венеции. Он был именно молодым наследником всей Венеции. Его предки неоднократно были дожами. Его прадед устроил захват и разграбление Константинополя! Он был Морозини... с таким так просто не пошалишь, не позволишь себе лишнего. Куртизанка в который раз отметила непостижимую для неё вещь - Пачино не испытывал никакого уважения к наследнику. Он вел себя с золотыми сыновьями Венеции запросто, словно с детства вырос с ними, словно сам был - бриллиантовый. Вел себя непринужденно и раскованно, словно в одной компании с ними рос, взрослел, безобразничал и учился, и мог себе позволить все что угодно. Но это было не так! И не могла этого понять молодая александрийка.
– С добрым утром, Марко, - улыбнулся Аль.
– Давай покушаем, и поговорим с утра о важном. Дама требует с меня ответов. А вопросы задает сильные. Тебя также интересуют ответы на эти вопросы.
– Да, она об интересном спрашивает. Давай, поговорим, а то многие вокруг вертятся и все уши позабивали нам своими вопросами дурацкими про тебя, - Марко кивнул приветственно знакомому легионеру. Вот к этому он сразу привык - с Аль Пачино в одном доме живут не слуги, не рабы, а разные ребята, которые просто живут рядом с тарантийцем, участвуют в его проделках и приключениях, и дела ведут с ним, странные ребята с золотом в поясах. И они все были хороши! Мастера и в драке, и в попойке, и забавы придумывали славные, и не отказывались позвать его друзей поучаствовать в веселых вечеринках и проделках.
– Поговорим, покушаем, - хозяин пригласил гостью к столику, сам подошел и уселся, сразу налив себе немного вина.
Зубриков спокойно наметил план разговора и начал с части простой:
– Сначала мы рассмотрим мое отношение к куртизанкам Венеции, хотя я уже достаточно наговорил и признался в своей точке зрения на вас. Но вам все мало и всё непонятно, - Лешка покивал головой недовольный такой несообразительностью.
– В присутствии одного их виднейших сыновей Венеции, в присутствии Марко мы можем аккуратно в очередной раз рассмотреть мое поведение.
– Если только ты добавишь что-то новенькое, - усмехнулся Марко, который понял и принял позицию Пачино. У каждого свои недостатки и странности.
– Не знаю, как получиться, как проговорюсь, - улыбнулся Аль.
– Нерезза, мне безразличны твои подруги, как и ты сама по одной простой причине - вы мне не интересны. Нет в вас ничего особенного. Более того - я не хочу унижать достоинство Венеции, связываясь с такими как ты.
– Вот это ты кончил, - сразу смекнул акценты Морозини.
– Объясни, чем это мы унижаем достоинство Венеции, я и мой отец.
– Морозини, о тебе речь не идёт - ты не женат. А твой отец свой долг перед Серениссимой выполнил, имеет право шалить и развлекаться как ему угодно.
Зубриков решил немного раскрыть карты перед молодыми людьми:
– Я считаю особенными других женщин Венеции. Это ваши матери, Марко. Это супруги ваших отцов. Которые не виляют задом перед мужчинами. Которые скромно и достойно несут свой крест. Вот они достойны моего уважения и особого внимания. Но - естественно - никакого греховного внимания. Никаких грязных мыслей и домогательств.
И Марко замолчал. И даже кушать ему расхотелось ненадолго, потому что он знал, что его мама не так уж и счастлива, и её подруги были такими же. А Нерезза поняла - на это поле ей нельзя вообще заходить. Это было запретная область для куртизанок.
– Марко, ваши отцы, отцы-основатели Сиятельнейшей Венеции, пошли абсолютно интересным путем. Им плевать на проблемы наследования, которые возникают у всех остальных. Пусть другие дураки своих родственников режут и травят за наследство. У вас все не так. Сурово. Есть в этом древняя честь Рима. Суровая правда жизни. Венецианец женится и живет с супругой, пока не родится наследник. Всё! Точка! После этого он никогда не прикоснется к жене и пальцем. А вдруг случайно еще один ребенок появится? А зачем? Не надо этого. Делить деньги и дела - это плохо для семьи. Делить власть в делах - это вообще никуда не годится. Плодить зависть и интриги и смертоубийство в своем роду - а зачем такое делать! Нельзя иметь двух сыновей, нельзя дробить наследство. Рассудим о страшном. Допустим, юный наследник погибает, не оставив нового наследника - это не предел рода! Случается, что мужи живут полным союзом со своими женами - не особо жалуя куртизанок. Семьи все одно не многочисленны, и вторые сыновья знают - ничего они не получат в любом случае после смерти наследника. И их дети ничего не получат из богатства дедов и прадедов. Потому что другой близкий, союзный род - в котором есть несколько капель крови союзника, выставит кандидатуру наследника обезглавленному судьбой роду. Отцу в Венеции, после рождения наследника, просто - он завел компанию куртизанок, с которыми и кувыркается. А ваши матери - несут всю тяжесть от такого решения. Их жизнь становится поистине жизнью чистой и безгрешной - я это уважаю, для меня - они особенные, а не эти всякие куртизанки. Марко, как тебе такой мой образ мысли?
– Это не принято об этом говорить, - признался смущенный венецианец.
– Так заведено и все довольны, - согласился с ним хозяин.
И Нерезза поняла, что тарантиец вывернулся - вывернулся навсегда. Никто не бросит ему упрек, если он прикрывается таким щитом, как уважение к чести матерей Венеции. И то, что Пачино шалит с простыми шлюхами - это ерунда. Шлюхи это шлюхи, а куртизанки, это другое, это те женщины, которые делят постель с венецианцами и не скрывают этого, имеют с этого свою прибыль.
– Но так действительно заведено и всех всё устраивает, - улыбнулась она, ожидая пояснений от хозяина, возможно тот допустит какую оплошность, и даст ей возможность нанести новый удар.
– Я не все. Как и ты, дорогая, я чужак. Мне многое сделать предстоит, чтобы меня признали достойного чести стать сыном Венеции. Согласен, я немного странный, со своими причудами - но они не вредят Серениссиме. Не надо меня обвинять во всяких глупостях. Повторяю: ты никакая не особая, у тебя там между ног не поперек, а все как у любой другой женщины. Ты мне не симпатична. Ты александрийка. Темная ты, Нерезза, как имя твоё. Это к вопросу, почему я тебя чураюсь.
– Ты не поэтому меня избегаешь, - усмехнулась красавица.
– Жаль, что ты не хочешь мне помочь.
– А тебе не нужна моя помощь, - рассмеялся Пачино.
– Посмотри на эту хитрую египтянку, Марко. Ты ведь бывал в Александрии?
– Четыре года назад, с отцом, - скромно улыбнулся парень.
– Мальчишкой был, только меня всё стало интересовать. А что особого там такого?
– А там, наивный наш венецианский мальчик, родина древних богов. И за несколько тысячелетий до Спасителя, там такие жреческие дела творились, что э-ге-гей - не совайся. Наша скромная девочка, с душой черней ночи, просто обязана быть младшей жрицей какого-нибудь культа. Это нормально. Твоя мама, как и многие другие жены Венеции скромно уважает древнюю хранительницу домашнего очага. Это не грех, и церковь снисходительна. Ты уже знаешь о наших нескромных играх, Нерезза, - обратился к ней Аль.
– Как думаешь, из Марко выйдет младший жрец?