Вера, Надежда, Виктория
Шрифт:
– Похоже, после вашего визита обратной дороги нет, – сказала наконец Семенова.
– Почему нет? – не согласился профессор. – Просто не подавайте второй заявки и живите спокойно. От фирмы отвязались. «Лимон» уже у вас, еще один, скорее всего, получите послезавтра. Нормальные отступные за все равно проигранный тендер. Так что я вас в драку не тащу.
– Вы советуете отступить? – Она вновь пристально посмотрела ему в глаза.
– Я советую отступить, – спокойно сказал Береславский.
Если
– А сами бы отступили?
Ефим промолчал, врать не стал. К тому же до нее наверняка дошла информация о его ослином упрямстве.
– Ну, война так война, – резюмировала Надежда Владимировна. – По коням, Ефим Аркадьевич!
– Можно просто Ефим, – предложил Береславский. – И даже можно на «ты».
– Тогда просто Надя, – улыбнулась женщина. – Чаю хочешь?
– С удовольствием.
Она вышла на кухню, принесла все для чаепития. Около плиты, видно, согрелась и сняла куртку, оставшись в футболке с глубоким вырезом.
Вот в него-то и старался не смотреть профессор, когда она, согнувшись, наливала ему чай. Но, конечно, все равно смотрел.
Потом медленно пили чай с лимоном и трюфелями. И так же неспешно разговаривали, теперь уже не затрагивая рабочие темы. Зато затронули темку, обычно глубоко волнующую Ефима.
– Какие у тебя планы на вечер? – галантно осведомился Береславский.
– Никаких, – усмехнулась она, изящно поправив упавшую на глаза прядь.
– Может, куда-нибудь съездим, посидим? – сделал он осторожный заход.
– А разве здесь плохо? – улыбнулась Надежда.
– Хорошо, – не стал спорить Ефим. В самом деле, зачем куда-то уезжать с уединенной дачи, если что-то вдруг сложится?
– По-моему, ты меня не так понял, – мягко сказала женщина. – Вряд ли нам нужно менять стиль отношений. Это все усложнит.
– Что усложнит? – спросил Береславский. Его богатый жизненный опыт говорил об обратном. – Если кто-то кому-то добавит в жизнь немного радости, что в этом ужасного?
– Ужасного? – переспросила Надежда. – Ну, например, если жена узнает.
– Не узнает, – отверг предположение Береславский. Хотя мысль была неприятной. А вдруг Муравьиный Папка решит подложить Ефиму тот же сюрприз, что и он ему?
– Хорошо, пусть не узнает. А тебя совесть мучить не будет?
– Думаю, нет, – не стал лгать профессор.
– Ну, тогда слабым звеном остаюсь я, – грустновато сказала Надя.
– А твоя-то совесть при чем? Ты – свободная красивая женщина. Я – вполне совершеннолетний.
– Видишь ли, – спокойно объяснила Семенова. – Это неправда, что женщины могут легко относиться к сексу.
– Да ладно, – не поверил Ефим, опять-таки полагавшийся на богатый личный опыт.
– Я гарантирую, – без ударения, но убедительно сказала Надя. – Если женщина решает позволить это мужчине – за исключением, может, секс-тружениц, – значит, она на что-то надеется. Пусть даже и говорит обратное.
– То есть ты хочешь сказать, что отношения без будущего неприемлемы для женской натуры?
– Вот видишь, ты нашел точные слова. Без будущего – неприемлемы. Что бы она тебе ни говорила. Все равно, вступая в отношения, женщина планирует будущее с этим мужчиной. Или надеется на будущее. Или мечтает. Но слово «будущее» – ключевое. А поскольку у наших с тобой отношений будущего нет, я бы и не хотела начинать.
Они помолчали.
– Что ж, тебе решать, – наконец сказал Ефим. И неожиданно рассмеялся: – Но я же должен был хотя бы попробовать?
Надежда тоже улыбнулась.
– Мне приятно, что я еще могу вызывать подобные эмоции.
– Еще можешь, – искренне подтвердил Ефим.
Он встал и пошел в прихожую, одеваться.
Она вышла его проводить.
Он повернулся к ней что-то сказать и…
Электричество все-таки проскочило.
Ничего более не обсуждали. Просто мягкое женское тело вдруг оказалось в руках Береславского, а губы нашли губы. Потом, так и не разлепившись, пошли в комнату, к дивану. По пути Ефим с ходу погасил свет.
Поэтому никто ничего не видел. Все – на ощупь: мягкие, теплые плечи, упругая грудь, покорно раздвинувшиеся бедра.
Потом еще минут пять просто тихо лежали рядом.
– Все-таки усложнили, – наконец сказала Надежда. Она тихонько соскользнула с дивана и, не включая света, начала собирать разбросанные детали одежды.
– Ты только не переживай, – сказал Береславский.
– Постараюсь, – ответила Семенова.
И вдруг ойкнула:
– Господи, сюда же Вичка едет, ее мой водитель из театра встретил!
Ефим тут же показал класс, одевшись с такой скоростью, что любой старшина из учебки отметил бы в приказе. Чего-чего, а показаться голым своей студентке, да еще с ее мамой в постели, он был морально не готов.
Быстренько попрощались у ворот – и Ефим поехал в сторону дома. Пока порядочно не отъехал – в каждой встречной машине угадывал Вичку. Потом успокоился – они же с Семеновой встречались по делу. И, кроме того, не пойман – не вор.
Совесть встрепенулась уже на подъезде к дому. Однако тоже была заглушена двумя высококачественными аргументами.