Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода
Шрифт:
Мои чудесные родители
Майя быстро организовала пару мероприятий в нашем центре, и после визита в Вену и Грац в самом начале 1986 года я уже снова был в Сан-Диего, на западном побережье США. Друзья сказали, что в тот вечер лекция ощущалась как 10 000 вольт.
Гавайи
Уже была запланирована первая поездка в Тибет, и я полетел дальше, на Гавайи, где ждала наша милая подруга Киффер. Она показала мне такие красоты природы, о которых я даже не догадывался. В лучах восходящего солнца на Мауи самый большой в мире вулканический
В последний день, занимаясь серфингом, я собирался одолеть самую высокую волну. Как выражаются местные спецы, я «соскользнул» с нее и, приземляясь головой в песок, услышал, как моя шея издала несколько необычных звуков. Наутро улетал мой самолет, и времени оставалось либо на больницу, либо на подобающее прощание с Киффер. Поэтому мне пришлось просто понадеяться, что я ничего не сломал. Безусловно, следует благодарить наследственность моих предков-викингов за то, что все осталось на своих местах.
Бокар Ринпоче родился в 1940 году в семье кочевников неподалеку от священной горы Кайлаш. Шестнадцатый Кармапа признал в ребенке перерождение предыдущего Бокара Тулку, Карма Шераба Осала. Ринпоче провел несколько лет в монастыре своего предшественника, а затем продолжил обучение в главной тибетской резиденции Кармап – Цурпху. После бегства из Страны Снегов в 1959 году он стал близким учеником Калу Ринпоче и совершил под его духовным руководством два традиционных трехлетних ретрита: один в традиции Шангпа Кагью, другой – в соответствии с предписаниями Карма Кагью. В индийском городе Мирик в Западной Бенгалии, где в Х веке практиковал махасиддха Майтрипа, в середине 1980-х годов Бокар Ринпоче основал ретритный центр. В 1990 году Ринпоче произвел сенсацию, пройдя обследование, проводившееся элитными университетами США с медитирующими ламами. Об этом сообщалось и в средствах массовой информации Западной Европы. Вплоть до своей смерти в 2004 году он в качестве преемника Калу Ринпоче оставался держателем линии преемственности Шангпа Кагью.
Тулку Дильяг Дабшан Ринпоче был настоятелем монастыря Дильяг в Восточном Тибете. Он считался излучением Гампопы. Умер в Гонконге в 1992 году от осложнений после перенесенной операции на сердце.
Тайное путешествие по Тибету
1986
• Шведский премьер-министр и реформатор Улоф Пальме застрелен на улице в Стокгольме.
• Цена на нефть, добываемую в Северном море, впервые опускается ниже 10 долларов за баррель.
• 26 апреля происходит авария на Чернобыльской АЭС близ Киева, СССР. Советские власти сообщают о взрыве только после того, как поступили сообщения о значительном повышении радиационного фона из Швеции, Дании и Финляндии.
• СССР принимает решение о выводе войск из Афганистана.
Гонконг
Наше приключение должно было начаться в Гонконге. Там нас уже ждали Ханна и Курт. Мы жили по-королевски у одной немецкой пары, а я читал лекции их друзьям и китайской группе. Позднее приехали Педро и Ильза, а Яцеку пришлось лететь дальше в Китай. У него был польский паспорт, а гонконгские власти не хотели присутствия на острове никаких коммунистов.
Широта ума Педро проявилась, когда мы закупали вещи для путешествия. Он осознал пустотность денег и пользовался этим иллюзорным материалом легко и свободно. Покупая отличную видеокамеру, он так снизил цену, что продавцы даже обиделись. Благодаря этой покупке мы в Тибете отсняли 40 бесценных часов. При таком же удобном случае всего за 100 долларов Педро купил пару действительно хороших биноклей из Восточной Германии. Курт тоже был профессионалом. Он привез с собой одежду из магазина «Альпине», которая должна была нас согревать почти при любых температурах. К счастью для членов нашей группы, их снаряжением занимались не мы с Ханной, привыкшие к максимальной экономии. К этой первой поездке по Тибету мы подготовились очень хорошо, хотя я и продолжал носить старую военную одежду. Чтобы сберечь дорогую экипировку, я всю дорогу возил ее на дне своего армейского вещмешка.
Китай
Педро отбыл первым. Он хотел найти Яцека и помочь ему. Остальная часть группы погрузилась на шумный быстроходный катер, идущий из Гонконга на север. Мы хотели заплыть на нем как можно дальше на китайскую территорию. Двигаясь вверх по реке, мы смотрели и слушали, выставив все свои «антенны». Хотелось ощутить вибрации страны, которая покорила наш любимый Тибет, – узнать, какими были эти люди и как они жили. Дешево, но с претензией выстроенные фабрики, кучи хлама, ветхие дома – то была страна без любви. Не чувствовалось ни тепла, ни радости. Все наводило тоску, все казалось негодным для жизни. Поразительным был контраст с Гонконгом: здесь люди сидели или бродили, ступая медленно и тяжело; там они двигались бодро, быстрой походкой или бегом. Почти все китайцы были одеты в стандартные синие или зеленые униформы, и скоро мы стали называть их близнецами. Это слово пришло нам на ум еще в 1968 году в Непале, при первой встрече с этим удивительным явлением. Трудно было смириться с мыслью, что такой муравьиной кармой обладает целый миллиард человек.
Хотелось ощутить вибрации страны, которая покорила наш любимый Тибет, – узнать, какими были эти люди и как они жили.
Катер причалил в Гуанчжоу – городе, построенном по английским образцам. Нас сразу привезли в отель, и служащие попытались задержать в нем всех иностранцев. Но с нами этот номер не прошел, и мы провели в центре города очень поучительный вечер. Люди в изумлении глазели на нас, и никто не осмеливался подойти и заговорить. В школах им все еще вдалбливали в головы, что мы – «белые дьяволы». Все было нищим, серым, узким и несвободным. Было очевидно, что великое социалистическое братство потерпело крах, а отчуждение, от которого мы все, как предполагалось, страдали при капитализме, здесь так и не исчезло.
Было очевидно, что великое социалистическое братство потерпело крах, а отчуждение, от которого мы все, как предполагалось, страдали при капитализме, здесь так и не исчезло.
Автобус в Гуилин ехал через удивительные места; раньше мы думали, что такие пейзажи – плод воображения какой-то школы китайского искусства. Это называлось «Зубы Дракона». Посреди совершенно плоского ландшафта высились, упираясь в небо, узкие горы. Даже причудливо искривленные деревья выглядели точь-в-точь как на старых акварелях. Нам объяснили, что эти образования появились, когда со дна океана взметнулись вверх потоки лавы и быстро затвердели в воде. Затем, когда давление индийского материка на Евразию заставило земную поверхность подняться и стать Гималаями, возникли и Зубы Дракона.
Гуилин был удивительно оживленным. Город находился в «полусвободной» экономической зоне, и людям было разрешено в какой-то степени друг друга эксплуатировать. Это держало их в тонусе. Мало кто носил униформу, многие даже улыбались. Нам встретилось несколько сексапильных девушек. Первым делом местные жители пытались купить у нас доллары – за них в туристических магазинах продавались неплохие товары.
В конце дня, проведенного в общественном транспорте, мы приехали в следующий город. Люди там были крайне неприветливы – как и та холодная глушь, в которой они жили. Таким и запомнился Китай многим туристам, и вот почему лишь единицы хотели туда вернуться. Какое-то время я расталкивал людей вокруг, чтобы проверить, могут ли их ожесточенные лица выглядеть еще злее, но вскоре пришла пора уезжать. Однако это было не так легко. У китайских коммунистов был только один отпуск в году – 5 дней на восточный Новый год, в январе или феврале. Естественно, все, кому удавалось получить необходимое разрешение, в это время куда-нибудь ехали.
Женщина в форменном костюме, которой явно понравились голубые глаза «белых дьяволов», добыла для нас стоячие места в поезде, который ехал дальше в Чэнду. Этот пятимиллионный город находится всего в нескольких сотнях километров от гор Восточного Тибета. По дороге туда каждый квадратный сантиметр, без преувеличения, используется для сельского хозяйства – это казалось уже перебором. Жутковатое впечатление производили собаки и крысы в клетках, стоящих перед ресторанами; они ожидали своей очереди, чтобы оказаться на тарелке с яблочком во рту. Мы не отказались бы от пары хороших кусачек, чтобы взломать эти клетки.