Верхом по Темной Тропе
Шрифт:
Если выстрелю, то вполне вероятно, что здесь и умру. Единственная причина, по которой я еще жив, — они об этом не догадывались. Стоит себя обнаружить, и со мной все будет кончено. Но я уже знал, что выстрелю, потому что Майло мой друг, и не собирался смотреть, как его, ничего не подозревающего, хладнокровно расстреляют из засады.
Не подозревающего? Может, и нет. Майло всегда ездил, готовый к неожиданностям. Он, как и я, в любой момент готов вступить в драку.
Ему оставалось ярдов триста, и, вероятно, он уже был на мушке. Я поднял винтовку и выстрелил в воздух. Майло пришпорил коня, перегнулся, скрываясь
Мне не надо говорить, что я спускаюсь в ад, и не надо говорить, что скалы, за которыми скрывался, через секунду измельчат пулями. Если и суждено умереть, то лучше с револьвером в руке и лицом к смерти. Поэтому, как сумасшедший, я полусбежал, полускатился с горы.
Откуда взялось второе дыхание? Я приземлился каблуками вперед, смягчив удар согнутыми в коленях ногами, а вокруг визжали пули. Вне себя от ярости, бросился к двери и изо всех сил ударил ее плечом. Уже говорил, что я здоровый и сильный, и даже со своей слабостью сорвал дверь с петель и влетел на кухню. Прямо напротив меня стоял русоволосый мужчина с двустволкой, и я, не целясь, выстрелил и бросился на него, поддев дулом винтовки. Дуло не попало ему в горло, но размозжило нос, и он испуганно завизжал. Я развернулся, ударил прикладом, и он с тяжелым стуком упал. В соседней комнате раздался сильный грохот, кто-то кричал. Перебросив винтовку в левую руку, а правой прихватив ружье, я кинулся туда.
Там стояли четверо, а в углу лежали Эм Тэлон и Пеннивелл. У Пеннивелл, кажется, была разбита губа. Я развернулся и нажал оба курка с расстояния двенадцать футов. Ружье бухнуло не хуже пушки, а комната сразу наполнилась дымом так, что защипало глаза. Голова закружилась, коленей вообще не чувствовал — вот-вот упаду, — но, работая затвором, посылал заряд за зарядом в сторону тех четверых.
Какой-то человек с револьвером в руке, без шляпы, с всклокоченными волосами, бросился сквозь дым. Я стоял справа от него. Он целился в меня шестизарядником. Швырнув ружье ему в лицо, ударил его всем телом. Про винтовку я забыл. А просто двинул ему с правой прямо в широко открытый глаз. Он начал падать, а я, схватив винтовку обеими руками, изо всей силы махнул прикладом ему в живот. Человек сложился пополам, и когда упал на колени, я заехал сапогом ему в лицо.
Зашатавшись, повалился вслед за ним. Я попробовал подняться и тут увидел, что в переднюю дверь ворвался коренастый мужчина в рубашке в красную клетку, с револьвером в руке. Он увидел меня и прицелился. Ну все, конец. Я смотрел в черное дуло и знал, что мне не выбраться. Все, что почувствовал, — это желание встать и броситься на него, но знал: не успею.
Позади грохнул выстрел, потом еще один. Тот человек вытянулся на носках, револьвер выпал из одеревеневших пальцев, и он кулем свалился на пол. Я повернул голову и увидел Эм Тэлон со своим большим старым кольтом, который она запрятала где-то в складках платья.
В следующую секунду рядом очутилась Пеннивелл, оттащила меня к стене, и в комнате стало тихо. И вдруг тишину нарушил стон… мой стон. Затем кто-то прошептал:
— Не стреляйте! Ради бога, не стреляйте! — И мимо меня, шатаясь, пошел к двери окровавленный, умирающий человек.
Отворили окно, и дым стал рассеиваться. На полу лежали трое. Надо мной склонилась Эм:
— Ты поспел вовремя, мой мальчик, очень вовремя.
— Здесь Майло. Я стрелял, чтобы предупредить его.
— Майло? Тогда им пора прятаться.
Они даже не пытались меня перенести. Мне положили под голову подушку, обмыли раны и напоили бульоном. Отчасти слабость объяснялась голодом и большой потерей крови.
Из троих на полу двое были мертвыми. Один получил полный заряд из ружья, а второго двумя пулями убила Эм.
Человек, которого я ударил прикладом, был еще жив, но очень плох. Остальным так или иначе удалось выбраться, и что с ними стало, мы не знали. Однако они сбежали, а Фланнера вообще никто не видел. Он был здесь, но — калека или нет — убрался до того, как закончилась перестрелка.
Эм рассказала, что трое ждали Майло у бойниц на веранде. Кто-то из них знал, кто такой Майло, и Фланнер приказал убить его. Разбойники надеялись, взяв Эм и Барнабаса, заставить кого-нибудь из них подписать откупную на «Эмпти».
Три недели я лежал. За мной ухаживали Эм и Пеннивелл. Три недели я валялся, не в силах пошевелиться, и думал даже, что мне пришел конец. Барнабас, Майло и Эл Фулбрик ездили в город, но все люди Фланнера разбежались.
Альбани Фулбрика ранили, к тому же он получил сотрясение мозга, но этим все и кончилось, а рана в мышцах быстро зажила.
С возвращением Барнабаса и Майло дела вошли в обычную колею. Эл несколько дней отдыхал, а потом взялся за работу так, как и положено ковбою с его сноровкой. Только я лежал в постели. Дней десять вообще не понимал, где нахожусь и что со мной делается.
В присутствии Тэлонов дом стал совсем другим. Никто не осмелился бы сказать, что он для них слишком велик. Они пели, дурачились, шумели и рассказывали, что с ними произошло за те годы, что не виделись. Барнабас путешествовал по Европе, служил во французской армии и стал образованным человеком. Я слушал его непринужденный разговор и впервые в жизни позавидовал.
Когда был мальчишкой и жил в горах, до школы надо было идти или ехать несколько миль. Случалось, нас задерживала дома работа, а часто ничего не задерживало, но некому было заставить учиться. Мы, молокососы, старались пропустить занятия, как только представлялась возможность, а теперь было стыдно, что есть юнцы, которые знают гораздо больше меня и которые умеют читать и писать лучше меня.
Раньше никогда об этом не думал, но тут мне пришло в голову, что такие, как я, — а я могу работать не хуже остальных, — кончают жизнь, ничего не имея, в то время как у других всего навалом. Барнабас много учился, даже Майло прилично занимался. Я же не знаю ничего, кроме как пользоваться шестизарядником, ездить на лошади и выслеживать дичь… или людей.
Джейк Фланнер исчез. Иоганн Дакетт тоже. Их никто не видел, а все эти крутые парни, которых нанял Фланнер, быстренько распрощались с нашей округой. Салун и отель Фланнера перекупила Долорес Аррибас, а у Кона Веллингтона торговля шла полным ходом.
Однако от нечего делать я размышлял и, подумав, совсем не был уверен, что эти двое сбежали. Человек, так горящий желанием отомстить, как Фланнер, человек, который много потрудился и много вложил в это дело, не так-то просто сдается, даже когда проигрывает. Что касается Дакетта, то он, похоже, готов сделать все, что захочет Фланнер.