Верить или знать?

Лексин Валентин

Глупое заявление! Практически все тогдашние евреи верили Моисею. А Иисус почему-то в себе не уверен и считает, что если уж не верят человеку (Моисею), то ему-то, богу, и подавно не поверят. Видимо, он отлично понимал, что до авторитета Моисея среди евреев ему еще расти и расти. Вам надо честно признаться, что при всем старании и самом благожелательном отношении едва ли возможно отыскать в этой бредовой мешанине хоть каплю здравого смысла. Понятна навязчивая идея, чтобы все признали «Сына Человеческого» за «Сына Божиего», но и только. Если бы сегодня какой-нибудь нарушитель уголовного кодекса вздумал разразиться на допросе подобной речью, его бы немедленно отправили на освидетельствование к психиатру. Разумеется, и в те времена из этой болтовни никто ничего не понял. Посланцы синедриона (суда) пожимали плечами, не зная, можно ли считать столь изобильное и бессвязное Слово вменяемым. В конце концов, они плюнули и отказались от мысли арестовать Иисуса. По их мнению, с которым легко согласиться, он сам не понимал, что говорил, и вряд ли отвечал за свои поступки.

Аналогичный бред сивой

кобылы у библейских сказочников Иисус несет и в дальнейших его «учениях» перед народом в храме. Это мероприятие едва не обошлось ему слишком дорого, так как еще немного, и «его час», который «еще не пришел», пробил бы раньше срока. Миропомазанный разглагольствовал без умолку, словно сегодняшний разносчик на перекрестке, восхваляющий свой товар. Опьяненный своими собственными речами, он объявил себя «Светом мира», утверждая, что только тот, кто за Ним последует, «не будет ходить во тьме …». «Тогда фарисеи сказали Ему: Ты Сам о Себе свидетельствуешь, свидетельство Твое не истинно. Иисус сказал им в ответ: если Я и Сам о Себе свидетельствую, свидетельство Мое истинно, потому что Я знаю, откуда пришел и куда иду; а вы не знаете, откуда Я, и куда иду (ну и доказал! Иоанн, разумеется, а не бог. Убедительнейшее доказательство для дебилов! Такой метод доказательства можно смело запатентовать в книге рекордов Гиннеса по сверхглупости. Или по сверхнаглости, так как евангелист Иоанн же заставил Христа незадолго до этого в этом же евангелии от Иоанна, гл.5, ст.31, как Вы только что читали, выдать: «Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно»); Вы судите по плоти, Я не сужу никого; А если и сужу Я (так судит или не судит?), то суд Мой истинен, потому что Я не один, но Я и Отец, пославший Меня; А и в законе вашем написано, что двух человек свидетельство истинно (ловко набрал двух свидетелей!); Я сам свидетельствую о Себе, и свидетельствует о Мне Отец, пославший Меня. Тогда сказали Ему: где Твой Отец? (т. е. где же второй свидетель? Вы знаете, что на самом деле это был бы только первый свидетель, да и то – ближайший родственник, но и его-то нет! Представляете, как балдели от такой наглости посланники синедриона и собравшийся народ?) Иисус отвечал: вы не знаете ни Меня, ни Отца Моего; если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего. Сии слова говорил Иисус у сокровищницы, когда учил в храме …» (От Иоанна, гл.8, ст.13–20). Кончился этот бред тем, что «учителю-богочеловеку», так как «его час еще не пробил», пришлось во все лопатки удирать от озверевшей от такой наглости толпы «учеников».

На время отвлечемся и вспомним из школьных уроков истории это время, когда Иисус «свидетельствовал Сам о Себе» и «учил» погрязших в иудаизме евреев как им теперь (с его приходом) жить. «Ученики» злились, не желали «учиться» и долго и небезуспешно строили «Учителю» всяческие козни. Кончилась «учеба» тем, что один из его ближайших учеников продал «Божественного Учителя» за 30 сребренников врагам новой веры. Римляне имели привычку всех непокорных и рабов распинать на деревянных столбах с поперечной перекладиной. Был распят и Христос. Но правящие классы, начиная с римского императора Константина, быстро поняли, что преследование нового учения только разжигает к преследователям ненависть, делает проповедников этой религии мучениками. И, самое главное, учение Христа не только не отвергало, но и постулировало все древние рабовладельческие «заветы» прежней еврейской религии.

Христианский новый завет создавался в основном в конце I и начале II в.в.н. э., отбирался и окончательно корректировался гораздо позже в жесточайших теологических спорах, в постоянных обвинениях оппонентов в ереси более страшной, чем язычество. Многочисленные заговоры и перевороты в богословских верхах, сопровождаемые убийствами предшественников и сменой тех или иных христианских положений «святой» церкви, характерны для всего периода «уточнения» и «выявления Божьей истины» богословами-толкователями вплоть по 4-й в.н. э. В то время еще сохранялось рабство, хотя и начинавшее уже заменяться в тех или иных формах новыми крепостническими порядками. Основное требование при этом было – сохранение рабовладельческой морали прежней еврейской религии, «Божественного» постулирования разделения людей на господ и рабов.

В то же время в новом завете вводились, как будто бы, принципиально новые элементы: терпимость к «иноверцам» («язычникам»), «все люди братья», милосердие, вера и надежда на «Спасителя человечества» и т. п. При всех многочисленных, содержащихся в евангелиях благообразных ханжеских глупостях, новый завет аккумулировал в себе и много ценного из моральных устоев различных народов, огромный и богатый духовный опыт человечества, который был накоплен к тому времени, прежде всего, из эллинского и римского наследства. В этом – притягательная сила и убедительность многих положений христианства для верующих различных стран вплоть до нашего времени. Убедительные и яркие примеры нарушения наставлений бога при одновременно рисуемых страшных и вечных (не в пример ветхому завету) наказаниях, в силу простоты изложения и «наглядной» формы общения с верующими, выигрывают для последних в своей убедительности и высшей справедливости. Кажущаяся нам простота и до глупости наивность изложения психологически соответствуют наивности большинства верующих и этим очень им импонируют. В отличие от трудного и долгого освоения научных знаний, здесь Вам предлагается всего лишь

одно, – поверить религиозному «опыту» (практике) человечества. Это в значительной степени объясняет, почему идеи христианства получили широкое распространение среди угнетенных Римом народов.

И вновь задумайтесь над словами Иисуса:«Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно».А есть ли истинные свидетельства Иисуса Христа? Есть ли свидетельства исторической науки об истинности его самого?

В самом Риме вначале, в первом столетии нашей эры, никак не замечали и не обращали внимания на первые, еще очень малочисленные христианские секты. Историография того периода практически не знает, кто такой Иисус Христос. Есть, правда, очень скудное упоминание христианства у Тацита (ок.55-120 г.г.н. э.), вкрапленное в его рассказ (написанный в 116–117 г.г.н. э.) о знаменитом пожаре Рима в 64 г.н. э. при Нероне, подавшем повод к слухам о преднамеренном поджоге. «И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть, и кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время, это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев». Но и этот рассказ не дает никаких научно достоверных сведений о начале христианского движения (т. е. о палестинской его стадии) и о самом Иисусе. Это уже поздние сведения (116–117 г.г.), основанные больше на слухах, на распространяемых в малочисленной среде христиан-иудеев первых евангелиях. В них, хотя Христа еще и не называли богом, уже фигурировали многие преувеличения и недостоверности. Их можно было услышать от первого встречного христианина (друг Тацита Плиний Младший лично допрашивал христиан в Вифинии). Сам Тацит считается крупнейшим древнеримским историком. Он описывает множество второстепенных подробностей, но об Иисусе Христе ничего не знает, хотя один из первых и упоминает о самой религии христианства.

То же самое в еще большей степени относится к сообщению летописца двенадцати императоров Светония (65-135 г.г.н. э.) об императоре Клавдии (предшественнике Нерона): «Иудеев, постоянно волнуемых Хрестом, он изгнал из Рима». Речь идет о беспорядках в римской еврейской общине. Об Иисусе Христе Светоний ничего не знает. В 1920 г. в Египте был обнаружен папирус с текстом того же императора Клавдия от 41 г.н. э., где в несколько темных выражениях он запрещает александрийским иудеям приглашать к себе иудеев из Сирии и Египта, разносящих «как бы некий общий недуг всей вселенной». Среди исследователей нет уверенности, что речь здесь идет именно о христианстве.

Квинтилиан (около 35–96 г.г.н. э.), знаменитый оратор, родившийся в период правления императора Клавдия, ничего не знает об Иисусе Христе, хотя в его учебнике об ораторском искусстве, одном из прекраснейших памятников латинской литературы, анализируются речи всех трибунов, адвокатов и софистов-проповедников.

Плиний Старший (23–79 г.г.н. э.), древнеримский естествоиспытатель, автор ряда исторических работ, родившийся в царствование Тиберия и погибший при извержении вулкана Везувия уже в царствование Тита, был превосходным натуралистом. В свои научные описания он свободно вставляет живые рассказы обо всех знаменательных событиях его времени, но и он ничего не знает об Иисусе Христе.

Плиний Младший (Гай Плиний Цецилий Сенунд, 62-114 г.г.н. э.), древнеримский государственный деятель и писатель, племянник Плиния Старшего, чьи бесчисленные письма остры и поучительны, говорит обо всем, что угодно, но словом не обмолвился об Иисусе Христе и не упоминает о нем даже в знаменитых письмах к Траяну, в которых говорит о христианах как о секте, порожденной иудаизмом.

Эпиктет (50-138 г.г.н. э.), великий греческий философ-стоик, который изучал всевозможные религиозные верования, не имел и представления об Иисусе Христе, хотя сам был уроженец Малой Азии, жил в Риме во времена Нерона и был изгнан при Домициане. Изречения и беседы Эпиктета дошли до нас в записи его ученика Арриана, и там о Христе – ни слова!

Помпоний Мела, написавший в 43-м году (всего через 10 лет после несравненных чудес знаменитой евангельской страстной пятницы) свой фундаментальный ученый труд «Страны мира», понимал географию на манер Страбона, т. е. сопровождал описание каждой страны обзором главных событий, которые в ней происходили. Так вот, в главе об Иудее Помпоний Мела не упоминает об Иисусе Христе ни единым словом.

А Плутарх (50-120 г.г.н. э)? Он родился в Херонее, в той самой Греции, куда, по уверениям церковников, устремились последователи мессии после памятной пятидесятницы (когда Христос, явившийся с небес в виде пламенных огней, мгновенно обучил своих апостолов и их учеников в количестве ста двадцати евреев ста двадцати языкам мира и внушил им нести его учение другим народам). Там они, якобы, проповедовали святое евангелие и творили такие чудеса, что при виде их греки из язычников обращались в христианство толпами! Тридцать лет он прожил в Риме, где, по заверениям самого Папы римского, самые невероятные чудеса христиан происходили чуть ли не ежедневно. Порой, если верить Ватикану, они совершались даже на арене Колизея на глазах бесчисленных зрителей. У Плутарха была одна особенность: он писал биографии знаменитых людей, не пренебрегая никакими легендами и чудесами… Почему же, в таком случае, он не написал биографии Иисуса Христа?