Верная Рука
Шрифт:
— Они движутся очень медленно. Мой брат видит это?
— Их лошади сильно утомлены двухдневной скачкой без воды.
— Люди тоже страдают от жажды. Однако я думаю, они еще долго будут тянуть время, прежде чем решат сдаться окончательно.
— Ну, что касается самого Вупа-Умуги, то существует гораздо более сильное средство заставить его сдаться, нежели жажда.
— Мой брат имеет в виду амулеты вождя команчей. Очень кстати для нас он прихватил их собой. Олд Шеттерхэнд уже половину нашей победы обеспечил, когда взял в плен команчей Нале Масиуфа и передал их драгунам.
Знаете,
— Мой брат действовал совершенно правильно. Эти краснокожие были бы для нас обузой, и белые всадники тоже, потому что, чтобы поймать Вупа-Умуги, мы в них вовсе не нуждаемся. Нале Масиуф. уже достаточно наказан потерей своих лошадей и тем, что его воины лишились оружия. Виннету узнает, сдержал ли капитан драгун свое слово сохранить им жизнь. Если он его нарушил, поплатится собственной. Хуг!
На этом наш разговор закончился. Терять время на обсуждение последней фразы Виннету не стоило, я знал, что слово его твердо, и если бы впоследствии выяснилось, что капитан драгун не сдержал данного им обещания, Виннету наверняка бы привел в исполнение свою угрозу.
Расстояние до кактусовых зарослей, которые должны были стать ловушкой для команчей, как считал Виннету, нам надо было покрыть за два часа езды, однако понадобилось три — из-за того, что лошади найини шли уже на пределе своих сил. Мы все время двигались таким образом, что они нас не могли заметить, зато мы их хорошо видели в наши окуляры. Никакого строя они не соблюдали, а ехали кому как в голову взбредет, разойдясь довольно далеко в разные стороны от основного направления движения. Но вдруг, на исходе третьего часа пути, всадники начали сближаться и вскоре образовали тонкую непрерывную линию.
— Ну что ж, наступает решающий момент, — сказал я Виннету, — они совсем не останавливаются, судя по всему, они ни о чем не догадываются.
— Да, — ответил он, — они подошли к тому месту, где начинается тропа через кактусовые заросли. Они не могут окинуть одним взглядом это пространство и думают, что оно простирается не особенно далеко, потому что Большой Шиба якобы его пересек. Кроме того, их гонит вперед жажда. Они не сомневаются: там, где растет кактус, есть влага, и потому где-то недалеко от поля должен быть оазис. А ведь вода, которую пьют эти растения, находится глубоко под землей, и к тому же им нужно ее совсем чуть-чуть.
Очень скоро мы тоже увидели кактусовые заросли.
Это было величественное зрелище. Колючки на мясистых стеблях маячили до самого горизонта, глазам казалось, что где-то на определенном расстоянии они начинают сплетаться в своеобразное гигантское кружевное полотно, накинутое чьей-то властной рукой на эту безрадостную землю словно бы в утешение ей. В
И они это сделали, изумив нас в очередной раз тем, что как будто напрочь утратили свойственное им чувство осторожности. Должно быть, жара на них так действовала… Когда мы были у края зарослей, они углубились в него уже довольно далеко. Мы остановились и спешились. Лошадей отвели на расстояние, превышающее длину полета пули, и заняли положение, которое позволяло нам полностью контролировать проход на значительном удалении от его начала и лишало команчей возможности как-то пробиться через наши ряды или обойти нас.
Этот проход был в своем начале шириной около двадцати шагов, но еще в пределах досягаемости наших ружей становился настолько узким, что в ряд в нем могло встать не больше четырех или пяти всадников. Если бы команчи обезумели настолько, что стали сопротивляться, то глубина их строя составила бы примерно тридцать всадников при ширине не более пяти, и нам бы вполне хватило пятой или шестой части наших людей, чтобы отразить нападение. Нужно было только сразу положить передних, и тогда их тела образовали бы вал, который не смогли бы преодолеть остальные нападавшие, в то время как кактусы не позволили бы им повернуть направо или налево.
Враг оказался в надежной ловушке. Чтобы выйти из нее, команчи могли сделать только одно — повернуть назад, вернувшись к месту начала прохода.
Мы прождали час, два — команчи не появлялись.
Видимо, они, сообразив наконец-то, что зашли в тупик, не повернули сразу, а задержались и начали совещаться. Но не вернуться они никак не могли, в этом у нас не было ни малейшего сомнения.
Итак, мы напряженно вглядывались в то место, откуда они должны были появиться.
— Уфф! — наконец воскликнул Виннету, показав рукой вперед.
Его зоркие глаза обнаружили врагов раньше, чем мои. Команчи приближались медленно, уставшие и разочарованные. Нас они пока не видели, потому что мы лежали на земле, а наши лошади стояли довольно далеко от этого места. Но вскоре они остановились -заметили нас, и мы встали во весь рост.
Если они и были до сих пор того мнения, что их преследуют драгуны, то теперь им пришлось убедиться, что они ошибаются.
— Какой страх они, должно быть, сейчас испытывают! — сказал стоявший рядом со мной Олд Шурхэнд.
— Нет-нет. Пока еще не страх, а только удивление.
— Почему?
— Они могут принять нас за команчей Нале Масиуфа.
— Вполне вероятно.
— Но даже если это так, все равно наше присутствие должно их озадачить, потому что они убеждены, что перед Нале Масиуфом скачут драгуны.
— Верно! Однако любопытно, что они будут делать.
— Что они сделают, я знаю. Вышлют вперед одного или двух воинов, чтобы разузнать поточнее, кто мы такие. А вот и они!
Мы увидели, как двое индейцев-команчей, оставив лошадей, отделились от основной группы и начали медленно приближаться к нам.