Верная Рука
Шрифт:
— Да, вы можете идти, больше нам пока обсуждать нечего.
— Вот и хорошо! Пойдем, Пит Холберс, старый енот! Или ты хочешь посидеть еще?
— Хм! Если я правильно понимаю, то пиво, которое здесь у матушки Тик бежит из бочки, — это не та жидкость, в которой мы с тобой сможем купаться там, в горах. Или оно тебе не по вкусу, любезный Дик?
— По вкусу оно мне или не по вкусу — не имеет значения, но жидкость эта и вправду замечательная, и если ты хочешь остаться здесь еще на некоторое время, то я тебя в беде бросать не стану, тем более что я тебя затем и звал идти спать,
И они остались, а мы с Тресковом тоже были не настолько жесткосердны, чтобы бросить их одних в этой уютной комнатке. Снова завязалась оживленная беседа, доставившая мне немало удовольствия. Как Тресков, так и бывший индейский агент успели немало рассказать о них, забыв, однако, упомянуть одно их интересное прозвище, а именно — «бутерброд наоборот». Как известно, в двойном бутерброде масло или другая вкусная начинка всегда находится внутри, между двумя кусками хлеба. Оба же наших героя, как уже не раз было сказано, имели обыкновение в бою стоять спиной друг к другу, прикрывая один другого от ударов противника. Вот за эту оригинальную «боевую стойку» их и прозвали «бутерброд наоборот».
Я так или иначе собирался отправиться в Скалистые горы, поэтому встреча с ними пришлась мне очень кстати. Путешествие в компании неугомонного весельчака Хаммердала и деликатного Холберса гарантированно избавляло меня от скуки однообразного и утомительного перехода на Запад. К тому же оба они были куда более ловкими вестменами, чем, скажем, Олд Уоббл, Сэм Паркер или Джо Холи, так что я мог не опасаться за свое хорошее настроение в пути. Тресков, хотя и не был вестменом, но зато был в высшей степени порядочным, опытным и при этом скромным человеком. Так что из нас могла получиться совсем недурная компания.
Матушка Тик нашла мне надежного посыльного, которого я и отправил за Виннету. Посыльный оказался парнем расторопным, и уже на следующее утро, когда я сидел за чашкой кофе, в салуне матушки Тик появился вождь апачей. Мне доставляло немалое удовольствие видеть, какими почтительными и восхищенными взглядами встречали Виннету присутствующие и как приветливо отнеслась к нему хозяйка, хотя он и попросил всего лишь стакан воды.
Я рассказал ему последние новости и объяснил причины, которые заставили меня вызвать его сюда. Он сразу же узнал Трескова, не забыв, похоже, и про те ошибки, что были ими в тот раз допущены. Он сказал:
— Сэм Файрган был вождем своих бледнолицых, поэтому Виннету с того момента, как ступил в тайник, во всем следовал его распоряжениям. Да и моего брата Шеттерхэнда с нами тогда не было. Теперь, когда мы разыщем Олд Шурхзнда, все будет по-другому; мы постараемся не совершать ошибок и не проливать так много крови. Какой путь избрал на этот раз Сэм Файрган?
— Не знаю, но попробую выяснить это, когда зайду попрощаться с мистером Уоллесом.
Первым делом нужно было помочь Трескову сделать необходимые покупки. В оружии он разбирался плохо, и ему, конечно же, всучили бы какую-нибудь красивую с виду, но совершенно никудышную винтовку. И даже мне нелегко оказалось углядеть, что порох, который нам поначалу предложили, состоит как минимум на
Уладив дела с покупками, я отправился к банкиру Уоллесу, чтобы сказать ему, что я собираюсь покинуть город. О Генерале и событиях последнего вечера я ему ничего говорить не стал, поскольку не видел в этом особой необходимости. Да и вообще всегда лучше промолчать, чем сказать то, чего говорить нельзя или даже просто не обязательно. Под конец я задал ему еще один вопрос:
— Вам ведь известно, сэр, что в поездке в Форт-Террел Олд Шурхэнда сопровождал Апаначка, молодой вождь команчей?
— Да, он рассказал мне об этом, — ответил Уоллес.
— А куда дальше направился этот индеец? Где он расстался с Олд Шурхэндом?
— Из Форт-Террела они вместе доехали до Рио-Пекос, где Апаначка и распрощался с ним, чтобы возвратиться к своему племени.
— Отлично! А не знаете ли вы, какой маршрут избрал теперь Олд Шурхэнд?
— Он отплыл на корабле до Топика, а дальше намеревался подняться верхом вдоль Репабликан-Ривер.
— Так я и думал. А что у него за конь?
— Тот самый, которого ему подарили вы, сэр.
— Превосходно. В таком случае надеюсь скоро отыскать его следы.
— Пожалуй, я мог бы дать вам для этого один ориентир. Когда будете в Топике, отыщите салун Питера Лебруна. Олд Шурхэнд знаком с хозяином и наверняка заглянул туда. А примерно в двух днях конного перехода вверх по правому берегу Репабликан-Ривер расположена одна крупная ферма с обширными земельными угодьями. Владелец фермы держит большие табуны лошадей и стада коров. Зовут его Феннер, и всякий раз, когда Олд Шурхэнд оказывался в тех краях, он неизменно наведывался к этому фермеру. Больше я вам, к сожалению, помочь ничем не могу, мистер Шеттерхэнд.
— Да в этом и нет необходимости. Того, что вы сообщили мне, более чем достаточно. Можете не сомневаться, что я разыщу моего друга Шурхэнда, как если бы вы обрисовали в подробностях каждый шаг предстоящего мне пути.
И, распрощавшись с Уоллесом, я покинул его дом.
Когда пришло время отправляться на пристань, я попросил у матушки Тик счет. И это оказалось непростительной ошибкой с моей стороны: хозяйка обиделась чуть ли не до слез, заявив мне, что считает для себя оскорбительным брать деньги за предоставившуюся ей возможность видеть у себя Олд Шеттерхэнда. Я, со своей стороны, возразил, что могу считать себя гостем лишь там, куда меня приглашали, и что мой характер не позволяет мне принимать в подарок что-либо, за что ей самой приходится платить. Она признала мои возражения резонными и тут же предложила мне в высшей степени необычную сделку:
— Хорошо! Раз уж вы непременно хотите со мной расплатиться, а я не хочу брать с вас деньги, то дайте мне нечто такое, что деньгами не является!
— Что именно?
— Нечто такое, что для меня дороже всяких денег и что я могла бы хранить как святыню до конца моих дней: я прошу подарить мне прядь ваших волос!
Я буквально опешил от неожиданности.
— Прядь?.. Прядь? Мою прядь? Я не ослышался? Верно ли я вас понял, матушка Тик?
— Да, да, сэр! Я прошу у вас прядь с вашей головы.