Верная Рука
Шрифт:
— Это вы? Вы — Олд Шеттерхэнд? Добро пожаловать, сэр, добро пожаловать! У меня живет Олд Шеттерхэнд! Слышите, люди! Он живет здесь уже второй день, а я этого не знала! А ведь мы могли бы и догадаться, когда он вчера выпроводил отсюда шестерых молодчиков! Так теперь я должна подумать о…
— Об этом потом, матушка Тик, — прервал я ее. — Пока что я должен вам сказать, что мне здесь нравится и что я очень доволен вами. Но сейчас мы имеем дело с кражей. Так вы позволите мне, мистер Тресков, задать пострадавшим
Он скромно отступил в сторону и ответил:
— Вам нужно мое разрешение, сэр? Хотел бы я знать, у кого это Олд Шеттерхэнд когда-либо спрашивал разрешения!
— Well! Итак, Дик Хаммердал, позавчера вы оба положили свои документы в бумажники?
— Именно так, — ответил он.
— А почему не раньше?
— Да потому что раньше у нас и сумок-то не было. Мы их только позавчера и купили.
— И когда положили туда бумаги?
— А прямо тогда же, в лавке.
— Вы там были единственными покупателями?
— Нет. Там был еще один человек, который что-то хотел купить. И ему так понравились наши сумки, что он и себе приобрел две точно такие же.
— Он видел, как вы клали в них документы?
— Да.
— А мог он знать или догадываться, что это были за бумаги?
— Нет, знать он не мог. А вот мог ли догадываться — не знаю. Не так ли, Пит Холберс, старый енот?
— Если ты считаешь, Дик, что он не мог этого знать, то ты ошибаешься, — ответил Холберс, впервые, пожалуй, не согласившись с товарищем.
— Ошибаюсь? Почему?
— Да потому, что ты сам ему обо всем и рассказал.
— Я?
— Ты!
— Это неправда! Я не обмолвился с этим человеком ни единым словом!
— А с продавцом? Не ты ли, когда прятал бумаги, сказал ему, что такие вот сумки очень даже подходят для хранения ценных чеков?
— Ах, какая непростительная беспечность! — воскликнул я. — Тот человек, он купил сумки до того, как услышал это от вас?
— Нет, после, — ответил Холберс.
— И кто затем первым вышел из лавки — он или вы?
— Мы.
— А вы случайно не заметили, не шел ли он следом за вами?
— Нет, не заметили,
— И все же я берусь утверждать, что он шел за вами. Тайком, разумеется. Ему надо было знать, где вы живете.
Тут Хаммердал заговорил быстро и горячо:
— Живем мы там или не живем — какая разница, но ведь и он там тоже был!
— В вашем пансионе?
— Да.
— Он что, тоже квартировал там?
— Да.
— И спал там же?
— Да.
— В одном помещении с вами?
— Конечно, ведь другого там и нет.
— В таком случае, он и есть вор!
— Черт возьми! Как вы уверенно говорите об этом, сэр! Хотя, если это говорит Олд Шеттерхэнд, то этому можно верить. Но как же он мог забраться в наши бумажники?
— Да никак.
— Что? Никак? Но он должен был туда забраться,
— Вовсе нет.
— Нет? Ну, тогда я вас просто не понимаю, сэр!
— Бумага по-прежнему лежат там. За исключением одной, которую он успел обратить в деньги.
— Лежат там? Но у меня их нет!
— Неужели вы так близоруки, Дик Хаммердал? Бумажники, что лежат в ваших сумках, вовсе не ваши.
— Не наши? — повторил он упавшим голосом.
— Нет. Это те, которые купил он. Он вложил в них газетную бумагу и затем, вероятно, когда вы спали, подменил их.
— Ох! Ну и хитер же оказался подлец!
— Пожалуй, что так. Он, несомненно, обладает навыками карманного вора, иначе как бы ему удалось вытащить бумажники из-под подушки у двух вестменов, которые привыкли спать очень чутко?
— Если говорить об этом, сэр, так мы спали, как сурки. Спертый воздух и запах керосина — это было ужасно. Мы лежали, как оглушенные!
— Видимо, это и облегчило его действия. Вам известно его имя?
— Нет.
— Мы узнаем его в пансионе, — вмешался в разговор Тресков.
— Скорее всего — нет, — ответил я. — Он наверняка назвался чужим именем, и вам, как полицейскому, это известно не хуже, чем мне. Так что от имени, которое мы узнаем в пансионе, нам вряд ли будет польза.
— Но это поможет нам разыскать его!
— Неужели вы думаете, мистер Тресков, что он все еще в Джефферсон-Сити?
— Нет. Я сейчас уйду, чтобы известить полицию и…
— Забудьте про полицию, — перебил я его, — нашим пострадавшим от нее ждать нечего!
— Не могу согласиться!
— Уверяю вас, что это так! Если мы сами не предпримем все необходимое, то на полицию надежды еще меньше. Итак, давайте думать! Только для этого лучше перейти в отдельную комнату, здесь слишком шумно. А матушка Тик принесет нам пиво.
Мы удалились в ту самую комнату, откуда вчера вышел Тресков. Под словом «мы» я подразумеваю Трескова, Хаммердала, Холберса и себя. Я не собирался посвящать в наш разговор других, поскольку среди гостей вполне могла оказаться какая-нибудь сомнительная личность, которая испортила бы нам все дело. Впрочем, никто и не проявлял особого желания следовать за нами.
И вот теперь, когда мы оказались в узком кругу, я раскрыл карты:
— Мне известен вор, господа, и я позвал вас сюда, чтобы назвать его. Остальным же слышать его имя совсем ни к чему, потому что может найтись кто-то, кто предупредит его.
— Вы знаете вора, мистер Шеттерхэнд? — обрадованно спросил Дик Хаммердал. — Ну, тогда мне за свои деньги больше нечего бояться! Мы его схватим! Если Олд Шеттерхэнд пошел по его следу, вору от него не уйти!
— Да, вы и в самом деле удивительный человек, мистер Шеттерхэнд! — поддержал его Тресков.