Вернись в завтра
Шрифт:
…Мишка как всегда пришел минута в минуту. Его точности даже часы позавидовали бы. Нет, в этот раз он не принес цветы. Достал из пакета коробку конфет, банку кофе, спросил, что нового у Тони? Рассказал, что побывал в короткой командировке. А потом добавил, что был приглашен на свадьбу к другу.
— Тонь, давай я тебя с ними познакомлю. Классные ребята, с ними не соскучишься!
— Зачем, Миш? Ну, как ты скажешь обо мне? Кто я тебе, кем прихожусь и что они подумают, узнав о Кольке?
— А он при чем? Зачем им о нем знать? Пацан сам по себе! Я и не думаю про него говорить. Не та тема.
— Миш, но Коля мой сын!
— Я знаю. И что с того?
— Понимаешь, зачем мы с тобой встречаемся,
— Обо мне не нужно лишнее. Я все для себя решил конкретно. Осталось немного выяснить, вот тогда я скажу…
— О чем?
— Не торопи! — попросил тихо.
— Миша, для меня Колька самый главный в жизни человек!
— Ну, а если родится еще? — глянул пристально.
— Тогда их будет двое главных…
— Тонь! Это отсталое убеждение. Теперь никто не посвящает жизнь детям. Это неблагодарно. Смотри, как живут люди вокруг, в той же Европе! Они растят детей, но не вкладывают в них свои жизни. Детвора не всегда бывает хорошей. Вон у моих друзей сын вырос. Ему всего десять лет. А уже из милиции не вылезает. Наркотой увлекся, что из него получится завтра? Да отморозок! Зато сколько сил и здоровья в него вложили. Он уже сегодня грозит им, а завтра может наехать на обоих. Поверишь, они всерьез его боятся. И это ни единственный случай.
— Я своего сына ращу, за чужих не отвечаю. Родители тоже разные бывают. И получают, что заслужили…
— Они очень хорошие люди, но с сыном им не повезло. Вот и я не хочу вложить себя в какого-то недоноска, а в старости жалеть, что себя не сберег и жизнь впустую выкинул.
— Ты хочешь сказать, будто и я глупо живу?
— Видишь ли, думаю, присмотришься, изменишь свое отношение и взгляды.
— Так что же ты предлагаешь?
— Ничего! Пусть все идет как есть. Нам нужно самим привыкнуть друг к другу. А пацан пусть растет. Я против него ничего не имею.
Мишка спрашивал Тоню, с кем она дружит, кто они — ее друзья, кем работают?
— У меня средь друзей нет людей случайных. Все занимают хорошие должности, в городе их все знают и уважают. Я не признаю дружбы с серостью.
— Вот какой деловой! А зачем сюда приходишь? У меня должность серая, работа и вовсе черная. Какой толк от меня? Кроме всего ребенка ращу. Чего сюда приходишь? — спросила человека напрямую.
— А ты мне нравишься! Я устал от жеманных и кокетливых женщин. Из них никогда не получатся жены, только содержанки или любовницы на короткое время. От них лишь раздражение получишь. Они даже рожают по расчету. Нет в них искренности, а вместо сердца калькулятор. Как с такою жить? Чуть ситуация прижмет, тут же бросит и забудет имя. Ты этим пока не испорчена.
Тонька усмехнулась.
— Скажи честно, кроме меня приходили к тебе по объявлению?
— Конечно! И много, разные тут побывали! — слукавила баба, решив не говорить правду:
— Военный недавно приезжал. Полковник! Во второй приход предложенье сделал…
— Чего ж отказала?
— Время взяла на раздумье. Нельзя сразу…
— Понятно! А сколько ему лет?
— Сорока нету. Но на семь лет старше, — врала баба бойко.
— И все? Других не было?
— Много их приходило, звонили еще больше. Одним сразу по телефону отказала, другим при встрече. Не захотелось больше видеть. По лицу увидела, кто они есть.
— А у меня знакомый дал объявление в газете, что ищет женщину для создания семьи. Так уже полгода прошло, а ему все звонят.
— Он так и не нашел себе женщину? — спросила Тоня.
— Нашел. Только не по газете. На работе пригляделся и женился. Получилось как в песне: —А она на нашей улице живет…
— Кому-то везет! — позавидовала баба вполголоса.
Они говорили обо всем и ни о чем. Тонька устала от гостя, гудела голова от кофе. Женщина стала откровенно зевать, но Мишка не уходил, и тогда она позвала со двора Кольку. Едва пацан влетел в дом, гость заторопился уйти. Тоня не пошла провожать его до калитки. Тут же закрыла дверь, а в окно увидела, как только Мишка взялся за калитку, навстречу ему из своего двора вышел Федька. Оглядел сердито недавнего гостя, что-то буркнул ему вслед и принялся Вбивать кувалдой столбы в заборе.
Мишка, увидев это, ускорил шаг и скрылся из виду.
Вечером к Тоньке и Петровичу пришла Дарья.
— Ну, привет мой котик! Здравствуй, Тоня! А я только что от Татьяны вернулась.
— Договорилась об внуке? Когда его отдаст? — перебил Петрович.
— Пока об этом разговора не было.
— Пошто так? — поскучнел Василий сразу.
— В детский сад оформляет Татьяна Юрика. Сама на работу устраивается. По специальности. Тоже анализы сдает. Предприятие закрытое, требуют справку о состоянии здоровья. Уж и не знаю, как там сложится, приживется, сработается ли она, но решилась окончательно. Сказала, что с отцом виделась. Говорила с ним. О чем беседовали, не призналась. Видно он ей все сказал что хотел. Такую как Татьяна и через колено не сломаешь. Уж и не знаю, как удалось ему уговорить, да только теперь и подгонять не нужно, сама торопится. Впервые на болезни не жаловалась. Мало, в квартире все убрала, Юрку обстирала, искупала, накормила и во дворе прогуляла. А чтоб не скучно было, котенка ему в друзья принесла. Тоже вымыла и вычесала от блох. Теперь все довольные и счастливые. Танька больше остальных радуется. И еще, с однокурсником увиделась. Раньше они дружили. Потом повздорили, она назло ему вышла замуж. Да не клеится с мужем. Она с тем парнем помирилась. Чую, он ее убедил, работать станут вместе и зарплату обещают приличную. Тот мальчишка у Татьяны был, когда я пришла, занимался с дочкой на компьютере. Помогает ей вспомнить, подтянуться и Юрку с колен не гонит. Жвачки ему носит. И на Таньку покрикивает, не дает в койке валяться. Так-то посмотрела, решила подождать с Юриком. А вдруг что-то путевое получится из дочки? Ее инженером-программистом берут.
— Что ж, ождем! Може состоится из дочухи мамка? Это нужней инженерки! — встрял Петрович. И увидел, как к ним в дом идет Федька.
— Чево этот, вошь подхвостная, к нам ползет? Гля, как на ем Колька повис! Прямо на шею сиганул без промаху, как снайпер! Не-е, не оттянем мальца от соседа! Уж и ругалися и били, и по доброму уговаривали Кольку, все без толку, как видит ево, мозги сеет. Скачет, как на родного! — сетовал Петрович.
— А я к вам! Можно? — вошел Федька.
— Входи, коль заполз!
— К нам женщина приехала. Из Израиля. Розой ее зовут. К вам, Степановна, стукнула, а в доме никого. Она немного подождала и к нам. Отец как увидел ее, на уши встал, — говорил вслед убегавшим Дарье и Петровичу.
— Роза приехала! Какая радость! — бежала Степановна, держась за руку Василия.
Тонька смотрела на них из окна. Она и не услышала, как к ней сзади подошел Федька. Обнял всю, прижал к себе и спросил, поцеловав в шею:
— Еще не уговорил тебя охранник в жены?
— Почти решили, — сбросила с себя руку соседа, отошла от окна.
— Тонь, а хорошо его знаешь? Как он к сыну? Признал ли Колька?
— Со временем привыкнут друг к другу. Миша хороший человек. Не пьет, не курит, спокойный.
— Ты у него дома была?
— Покуда недосуг. Еще успею. Обещал в этот раз свою квартиру показать. Он в центре города живет, над универсамом. В однокомнатной. Говорит, что она просторная, больше любой двушки и лоджия имеется, аж застекленная и отапливаемая. Кухня большая, целых двенадцать метров. Мол, всем места хватит…
— На лоджии или на кухне?