Верное сердце
Шрифт:
— Если он останется жив, — поправил Мэльдан, а Нарнетт кивнула.
Где-то громыхнуло. В лесу послышались ругань и топот, что постепенно приближались.
— Абалтун, могу ли я ездить к тебе независимо от своих приступов? Например, раз в месяц?
— Боюсь, дитя, — он медленно встал с табурета, достал из-под стола посох длиной в полутораручный меч и направился к выходу, — ко мне лучше не ездить без острой необходимости. Даже с помощью твоей чародейки с телепортами.
Послышался лязг железа, Нарнетт выглянула в окошко, рыцари подняли споткнувшегося сослуживца. Кони не слушались, вырывались. Даже белоснежная Клива, породистая кобыла герцогини.
— Хозяин, опять дикари лезут, —
Все вышли наружу, рыцари и чародеи согнали слуг и лошадей к хижине, сами построились против бурелома на юго-западе.
— Та девица в твоей свите? — спросил ведун совершенно спокойно.
— Килина? Нет, она сегодня работает в гильдии, а с их главой я не ссорюсь!..
— Госпожа, — обратился сир Кэрвдон, — мы потеряли двух сержантов из охранения, нас окружают! Нужно стегать коней и вырываться на восток!
— Сколько их? — спросила Нара.
— Всех не перебить, дитя, уходите отсюда! — Абалтун, второй раз с момента знакомства с герцогиней, проявил эмоции.
Мэльдан, уже вооружившись, подвёл Кливу к подруге и госпоже, повышенным тоном приказал:
— Слушай стариков! Уходим отсюда!
Чувство самосохранения внутри неё боролось с любопытством. Она не хотела упускать саму возможность узреть вблизи таинственных горных жителей. За деревьями началось движение. Двигались существа крайне диковато, прерывисто и очень быстро. Абалтун что-то промычал. Впереди замерцало. Начали работать его руны. Раздались вопли. Не человеческие и не животные, а вопли демонических отродий, отвергаемых Пантеоном и самой Матерью-Природой. Зашелестели деревья, заскрипела древесина. Корни деревьев впереди начали оживать, уподобляясь ветвям. Друидизм отшельников выступил против неведомого зла. Люди не скрывали своего удивления, как и сама владычица. Она понимала, что для уничтожения Абалтуна будет мало войска при поддержке магии. Потребуется смекалка, одно из важнейших человеческих качеств, которого лишены шипящие в лесу создания.
— Скажи наконец, кто это такие?! — герцогиня грозно прошагала к ведуну, но Мэльдан удержал её.
— Заберите свою госпожу отсюда. Сейчас она не контролирует себя, — Абалтун воткнул посох в землю и направил на сира Кэрвдона, что направлялся к нему. — Нарнетт, моё предостережение для тебя! Не подчиняйся своей второй сущности!
— Стреляй! В голову, Брелет, в голову, сука!
Нарнетт повернулась в сторону рыцарей: из леса неслось самое странное и удивительное существо, каких она могла представить себе. Облачено оно было в лохмотья, пустые глазницы давали существу лик ожившего мертвеца, а на голове у него колосьями копошились копны травоподобных чёрно-серых волос. Арбалетный болт одного из боевых слуг пробил чудовищу череп, оно рухнуло на спину, издав протяжный животноподобный стон. Нарнетт хотела растолкать своих людей, но с одной стороны её удержал Мэльдан, с другой стороны Абалтун стукнул посохом, корни устремились к павшему и забрали его под землю в считанные секунды.
— Старик, что ты делаешь?! — взревела она.
— Я вижу в твоём взгляде другую Нарнетт! — в третий раз его переполняли эмоции гнева. — Уходите отсюда! Возвращайтесь только при острой нужде! Возвращайся, когда приведёшь свой разум в порядок!
Он демонстративно стукнул посохом, направил его в сторону девушки. Из посоха потянулась тонкая струйка энергии, прерванная чародеями. Нарнетт потеряла дар речи, будто чары Абалтуна парализовали её язык. По команде чародеи нацелили на него своё оружие. Мэльдан, держа одной рукой Нарнетт и прикрывая её телом, другую руку с клинком направил на отшельника. Его слуга имел вид совершенно безмятежный и спокойный. Оба отступали спиной к хижине. Громыхнуло. Руны на деревьях успокоились, словно твари отступили. Раскрылась дверь, отшельники нырнули внутрь, в уши ударил треск дверного засова. Один из рыцарей выбил дверь, но внутри оказалось пусто. Они сорвали со стен всё, что было приколочено и прибито, побили мебель, вскрыли трухлявые полы. Некоторые обошли хижину, забрались в погреб, разгромили всё и там. Тщетно, как доложил сир Кэрвдон. Отшельники испарились. В лесу, на юго-западе, продолжали истошно вопить. Словно существа ожидали, когда их жертвы уйдут из-под охраны рун.
— У меня… Нет слов… — Нарнетт взглянула на трясущиеся руки. — Который раз он оставляет меня в дураках?
— Ехать сможет, господин барон? — спросил командир отряда.
— Я поеду с ней, возьмите её кобылу, — отвечал Мэльдан. — Командуй, Кэрвдон.
— Охранение, вперёд! — приказал старый рыцарь. — Едем на юго-восток и защиhares герцоgwante’ vilar! Estae remasa c’alita!
Новая потеря сознания, мелькнуло в голове Нарнетт.
Глава 2. Интуиция и обман
С каждой неделей Нарнетт всё больше привыкала к своему состоянию. Клыки не беспокоили её, их можно было спутать со слегка наточенными обычными человеческими зубами. Отключение сознания происходило спонтанно: утром, днём или перед сном. Оно могло застать её в уборной или в господской банной под присмотром служанок, могло помешать ей во время очередного собрания в зале советов или во время общения с сыном.
Иногда, когда она подписывала указ или расписывала письмо родным или подданным, сознание отключалось, а пробуждалась она, видя вслед за своим почерком несколько строк на незнакомом языке, почерка совершенно другого. Через силу борясь с искушением вернуться в проклятый лес к проклятому отшельнику, она сжигала «порченные» бумаги и писала по новой. Иногда не по одному разу. Камин в её рабочем кабинете, как она услышала от слуг в коридоре, иногда горел без их помощи.
Раздался скрип. Она подняла глаза, стук в дверь. Снова. И снова.
— Опять вне себя? — едва тихо послышалось из-за двери.
— Входите!
Мэльдан и генерал Бехауст уступили дорогу Риларое. Нарнетт пригласила их в кресла.
— Ваша светлость, я… — Нарнетт оглядела Рилу, она подрагивала. — Дело в том, что…
— Госпожа, — вступил Бехауст. — Барон Ломергур начал смуту. Он заступил на пограничное дежурство три недели назад и за это время успел посеять зёрна сомнения в наших рядах.
— Мне докладывали. Но, Бехауст, вы с Мэльданом ездили в ставку к графу Горэссиру пару дней назад. Неужели ни о чём не договорились?
— Никак нет, владычица, — по-солдатски ответил военачальник. — Все договорённости были на словах, как я и докладывал ранее. Но на глазах его людей.
— Для дворянина запятнать честь — равно смерть, — добавил Мэльдан. — Но у Ломергура все люди запачканы. Это сброд, а не военные. Даже рыцари и чародеи.
— Прошлогодняя засуха, господин, — напомнил генерал. — раскрыла многое о нас.
— Потери?
— За вчерашний день, ваша светлость, ставку покинули до восьмидесяти солдат и отряд рыцарей. Они забрали не только боевых слуг и запасных коней, но даже уговорили некоторых мелких дворян. К концу июня, боюсь, потеряем ещё несколько сотен. Дальше разойдутся остальные.
— Работы над укреплениями завершены? — продолжала спрашивать Нарнетт.
— Частокол, вал в полтора метра, утыканный кольями… — отчитался генерал, подняв взгляд на висящую сбоку картину. — Но в длину это всё занимает всего три итты от Балатасирского леса на восток. В самом Балатасире навалены деревья, но толку немного, госпожа. Линия укреплений кончается на заставе в четырёх иттах от Соловьиного утёса.