Верное сердце
Шрифт:
— …это не такой уж грех, — вклинилась Нара, взяв сына под руку и двинувшись в дальний конец манежа. — Хотя церковь и выбила несколько столетий назад закон о запрете близкородственных отношений, но…
— …или вообще продать страну нашим верным союзникам, верность которых измеряется количеством сокращённых пошлин, — продолжала советница, идя следом и не слыша замечания. — При этом всегда эти люди будут чувствовать себя с одной стороны правыми, с другой — ущёмлёнными. У них свои интересы, что куда выше наших, местечковых. И своя правота, подкрепляемая жестокосердием. Потому они никогда
— Ты намекаешь на то, — бросила герцогиня за спину, пока гвардейцы вокруг покидали манеж, — что моё неверие может быть источником всех проблем? Возможно, наших проблем?
— Не могу рассуждать о подобном, — заверила советница-канцлер. — Но неверие — не для нас, не для герцогства Сальвиар. Мы немного отличаемся от остальных одиннадцати герцогств и Предместий столицы. Мы полукровки, воспитываемся обычаями и традицией, а не законами и наукой.
— Но также живём и во дворцах, и в халупах, строим и порты, и рыбацкие деревушки, отправляем знатных детей учиться в другие страны.
— Полукровки, госпожа. В нас есть и от пришельцев, и от коренных жителей материка.
— Значит, вот он ответ, — сказала Нарнетт вполголоса. — Нужно решить не то, хочу ли я быть чудовищем или человеком, а то, кто я — чужая для людей или своя.
У Рилы был не очень хороший слух, всё же сказывался относительно немолодой возраст. Но Колен едва заметно дёрнулся, словно услышал и даже понял, что сказала матушка.
— Жарнор ещё здесь? — спросила герцогиня. — Рила, опроси слуг, узнай, не уехал ли Старый Лис.
— Сию минуту, госпожа.
После обеда, не успев поговорить со Старым Лисом из-за его отъезда, Нарнетт, как и большую часть своего времени, занималась документами. Канцлер по праву то и дело приносил новые кипы довольно банальных распоряжений, один раз её навестил главный казначей, что пожаловался на «съёживание» резервной казны. Герцогиня распорядилась прекратить платить налоги в столицу, так как недавно её захватили мятежники, а где находилась королевская ставка — не знал никто. Как и то, кто именно должен собирать налог — королева с казначейским двором, что экстренно эвакуировался накануне штурма, или король, что всегда носил при себе именную гербовую печать. Ближе к закату её склонило в сон, но очередные судороги, что переросли в чесотку, пробудили в ней желание принять лекарства.
Она сняла геннин, опасно дёрнула себя за волосы — вырвался клок. Видимо, организм продолжал слабеть, если она почти не применила силу. Встала, подошла к зеркалу, улыбнулась — таинственная самозванка с потусторонней улыбкой молчала. Но резцы продолжали кровоточить. Нара погладила один из клыков, укололась, из пальца пошла кровь. На крик вбежала стоявшая за дверью служанка, над которой возвысился стражник, но высокородная попросила их прочь. Постепенно, месяц за месяцем, но Нарнетт училась ухаживать за собой самостоятельно. К сожалению, в вопросе принятия серьёзных решений она была ещё несамостоятельна.
После употребления лекарства организм успокоился, метаморфозы прекратились. Она уснула, уткнувшись лицом в бумаги. Не смогла сорвать сон предательски вредная чернильница, в которую обмакнулся указательный палец. Служанка постоянно ставила
***
— Пал ещё один, ваше благородие, — отчитался капитан. — Я прошу вашего разрешения на отвод нашего отряда домой. Люди ещё могут выдержать, но грифоны без еды держатся хуже лошадей.
— Арент, никакого отвода. Мы так близки к разгадке, нельзя возвращаться домой с пустыми руками, — ответил Мэльдан. — Пусть наша «охота» подзатянулась, но добычей для нашей госпожи послужит информация. Только владея информацией, она сможет принять окончательное решение по этим горам.
В горах снова завыло. Иной вой эхом отразился от горных склонов и вершин. Наездники и звери за несколько дней нахождения здесь уже привыкли, что таким образом упыри ищут их. Передают друг другу информацию.
— Нету их здесь… Посмотрите на северном плоскогорье, там горный ручей, — прошептал Мэльдан. — Им нужна вода. Всем нужна вода. А нам требуется кровь. Человеческая и грифонья.
— Странные мысли, господин, вас одолевают, — проговорил Нарт.
— Думаю, лучшего следопыта герцогства могут посещать мысли похуже. Откуда сейчас воют?
— Хмм… — Нарт приподнялся, оглядел горы, вслушался в ещё тянущееся эхо. — Где-то юго-западнее нас.
— Нам туда как раз и надо, проклятье, — выругался Мэль. — Неужели они обладают разумом, стерегут входы в свои подземные города?
— Пока не вернётся разведчик, этого мы не узнаем, господин барон.
Ждали разведчика добрый час. Юнец камнем плюхнулся в подлеске, привязал животное к огромной ели в юбке из сотен шишек, подбежал к своим.
— Владыка, нашёл! Проход, выдолбленный прямо в скале! Но есть проблема!
Мэль надел перчатки, ожидая худшего.
— Кажется, они выследили меня. Я петлял вокруг нашей позиции на расстоянии в несколько итт. Попытался вылететь за пределы гор, на север, но там мне путь преградило несколько парящих точек. Грифон зарычал, увидел, что это не птицы.
— О, Великая Матерь, они научились выставлять дозоры? — удивился Мэль. — Значит, если нас пытаются взять в кольцо, придётся вырываться. Но мы обязаны достать информацию. Количество входов, есть ли запасные выходы, где твёрдая скала, а где глина и земля… Работы ещё на целый день, если повезёт.
— Собираться? По маршрутам, господин? — спросил Нарт.
Мэльдан задумался, осмотрелся. Погода благоприятствовала, ясный солнечный день с редкими облаками.
— Да, — согласился юный дворянин. — Помните, если будет совсем тяжко, разрешаю возвращаться домой своим ходом. Если будут отрезать, помните про камни Элелы на севере, за горами. Главное, не уходите далеко. Готовьтесь, начинаем через четверть часа. Будите спящих.
До самых сумерек Мэльдан с двумя наездниками облетал округу. Нарт со своими наездниками работал чуть западнее, а ещё западнее работал капитан Арент, у которого в отряде была единственная на всю охоту волшебница. Они ловко петляли меж деревьев, садились, вновь наносили на одежды и перья грифонов грязь и эфирные масла, что до тошноты воняли листвой, мхом и гнилыми деревьями (за что нужно благодарить придворного алхимика, имя которого Мэль часто забывал), а затем отправлялись в новый вираж.