Вернуть изобилие
Шрифт:
Элис шла ровно. Табита включила проверку осевой системы. Прислушалась к звуку моторов. Все было в порядке. Экран сообщил:
«ВЕРОЯТНОСТЬ АВАРИИ — 44.49%».
— Принято, — откликнулась Табита.
Марко не мог усидеть на месте. Он снова отстегнул ремни и стал плавать по кабине, подбирая кружившие предметы. Он проверил, как там Тэл, — тот все еще крепко спал. Он обследовал кучу вещей, сваленных под сетью. Отыскал скомканную джинсовую тряпку и стал протирать ею все подряд.
— Не надо, Марко, —
— Не волнуйся, не волнуйся, — ответил он, вытирая экраны сканеров. Разница была потрясающей. Десятикратно усиленная, дуга галактики осветила кабину — серебристая вуаль в пустоте.
— Ты только посмотри на это, — сказал Марко. — Яблоня.
— Что?
— Яблоня, — повторил он. — Разве ты не так ее называешь? Я думал, все астронавты ее так зовут.
— Я — нет, — ответила Табита. — И никогда не слышала такого названия.
— Так ее и зовут, — объявил Марко.
— А почему яблоня?
— Не знаю. Потому что нам не дано вкусить ее плодов, наверно.
Табита задумалась.
— Это из христианства, да? Ты ведь не христианин?
— Нет, — ответил Марко. — Я блудник.
— Ну, вот, — сказала Табита, — во что я влипла. — Марко плавал позади ее кресла, пытаясь через отверстия поцеловать ее в затылок. — Марко, — предостерегающим тоном сказала Табита.
— Что? Тебе что-нибудь нужно? Чего ты хочешь?
Теперь он висел вверх ногами и, протянув руку между ремнями, поглаживал ее по спине. Табита резко откинулась назад, отталкивая его. Ремни спружинили.
— Я тут на работе, — заявила она.
— Что? — спросил Марко, дразня ее. Он проплыл под Табитой и вынырнул у нее между ногами. — Что ты такого делаешь, что это старое корыто не может сделать само?
Глаза Табиты сверкнули:
— Не смей оскорблять мой корабль, — сказала она.
— О'кей, прости, прости, дорогая старушка, — он протянул руку и похлопал по корпусу корабля. — Не обижайтесь, леди.
На пульте вспыхивали и гасли цветные огни — красные, голубые, зеленые. Дисплеи покрывались завитками, перекрывались, мигали, таяли, коалесцировали. Меньше чем за долю секунды Элис произвела легкую коррекцию курса.
А снаружи все так же простирался космос. Он был так необъятен, что казалось — они совсем не движутся.
— Ну, так просвети меня, — сказал Марко, — я всего лишь невежественный музыкант. Чем ты сейчас занята? Я не вижу, чтобы ты что-нибудь делала. Что такое жизненно важное ты делаешь теперь?
Я не обязана ему отвечать, подумала Табита. Но все же ответила:
— Везу тебя на танцульку, — деловым тоном сказала она и, нахмурившись, склонилась над мезоскопом.
Этого, разумеется, оказалось для него недостаточно.
— Нет, нет, — сказал он, проплывая назад в свое кресло и усаживаясь в нем, скрестив ноги и сложив руки на груди с видом инквизитора: —
Теперь Табита обернулась к нему:
— Я часть этого корабля, — заявила она. — Та часть, которая принимает решения. — Она похлопала по своим выцветшим погонам. — Капитан.
— А я-то думал, у них есть свои мозги, разве нет? — настаивал Марко. — У них есть маленький мозг, который ты втыкаешь в компьютер, и он управляет двигателем, моторами, сортиром и всем остальным. Разве не так? Или эта посудина такая допотопная, прости меня, находится в столь почтенном возрасте, что у нее их нет?
— Она все может делать сама, — сказала Табита. — Она может делать все, но не может решать, что надо делать. — Она оглядела кабину. Ее взгляд упал на маленький дорожный ящик, легонько подпрыгивавший под сетью: — Это как ты и Тэл. Он может петь, но ты говоришь ему, что надо петь дальше.
Это понравилось Марко:
— Правильно! Правильно! Очень умный ответ, — сказал он с восхищением.
Не такой уж и умный, подумала Табита, бросая взгляд на Марко. Он, может, и красив, но, видно, не слишком сообразителен.
— Ты очень умная перевозчица, ты знаешь об этом? — продолжал Марко. — Ты слишком хороша для такой работы. Как бы тебе понравилось быть импресарио крупнейшей межпланетной труппы кабаре?
— Нет, спасибо, — пробормотала Табита, подсоединяя командный провод.
— Правда, — сказал Марко. — Я серьезно. Ты слишком умна, чтобы быть водителем грузовика. Держу пари, ты можешь вести эту штуковину с закрытыми глазами. Держу пари, ты можешь вести ее одним мизинцем.
Он снова выпрыгнул из кресла.
— Держу пари, ты можешь вести ее со своей постели.
— Марко, не надо, — сказала Табита. — Не надо все портить. Почему бы тебе не посмотреть фильм или еще что-нибудь?
Он плавал в воздухе совсем рядом с ней, не отодвигаясь ни на сантиметр:
— Я лучше посмотрю на тебя…
— Если ты не можешь держать руки при себе, займись чем-нибудь полезным. Реконструируй вон тот наружный параллакс-фибриллятор.
Он поискал в беспорядке на верху пульта:
— Этот?
— Нет, вон там. С гармоникой в отверстии.
— О! О, конечно. Наружный параллакс-фибриллятор. Правильно.
Марко вытащил его и стал рассматривать.
— Он заглох на сети до десяти.
— Одиннадцати, — сказал Марко, быстро нажимая кнопку туда-сюда.
— Ну, сколько там.
— Ты сама можешь их ремонтировать, без проблем, — сказал он. Все, что тебе надо сделать, — это вынуть детальку средней дальности.
— Я уже это сделала, — отозвалась она.
— Ну, тогда тебе надо его байпасировать. Это просто. Ты можешь попросить кого-нибудь сделать это для тебя.