Вернуть невесту. Ловушка для попаданки
Шрифт:
— А теперь?
— Все изменилось. Я — единственный наследник, признанный драконом. Ослаблять меня больше не имеет смысла, лучше поскорее взять под контроль.
— С помощью правильно подобранной жены, — подхватила я, вспомнив повелителя и то, какое влияние имеет на него Джалана. Если с отцом удалось, почему бы не повторить этот трюк с сыном?
Фарн, видимо, подумал о том же самом. Помрачнел. Отрывисто кивнул.
— Они постараются уладить все побыстрее, а потом представят нужную кандидатку. Уверен, неожиданно выяснится, что вполне можно обойтись и без подписи госпожи Янт, например,
— Хотите, чтобы я поехала с вами в столицу?
— Да. Формально для расторжения помолвки. О том, что вы вернули магию, никто не поймет — мы с Хоббом позаботимся об этом, поэтому вас не будут всерьез рассматривать, как конкурентку. Это поможет нам выиграть время. Мне — чтобы собраться с силами, вам — подготовиться к испытанию и пройти его. Я даже готов, на правах жениха, официально поддержать любое ваше решение. Потом, когда все закончится, подпишем соглашение и окончательно разойдемся. Вы получите свободу, возможность распоряжаться своей судьбой. Даже…
Кайден запнулся, глаза его странно блеснули, но он тут же прикрыл их ресницами, скрывая эмоции.
— Выйдете замуж за Аллана, раз уж так этого жаждете… Ну, что скажете?
А что тут скажешь?
Получить защиту наследника, его покровительство и поддержку для себя, своих близких. Решить все проблемы и расстаться. Заманчиво, Тхот побери. Очень заманчиво.
И это Фарн еще о воробье не знает. Если все именно так, как я думаю, меня ожидают большие проблемы, как только Видан и остальные догадаются о фениксе. А они рано или поздно догадаются. Обязательно. В этом случае помощь Дракона тоже не помешает.
— Хорошо, — коротко кивнула, и мужчина выдохнул сквозь стиснутые зубы, так, словно вовсе не дышал, ожидая моего решения.
— Прекрасно. Подробности обсудим позже. Отдыхайте.
Он поднялся, собираясь уходить, и вдруг развернулся ко мне.
— Я безмерно рад, что вы согласились, — прошептал, наклоняясь низко-низко. — Но знаете, что меня радует намного сильнее? То, что вы, вернув искру, не превратились в прежнюю леди Янт, а остались все той же Анной, с новым характером и новой душой. Такая Эннари нравится мне неизмеримо больше.
Секунда…
Другая…
Взгляд глаза в глаза.
Теплый воздух, оседающий на коже.
И Фарн выпрямился.
— С прежней Эннари Янт я не стал бы ни о чем договариваться, — закончил он, попрощался и исчез, оставив меня гадать, почудилось или нет прикосновение горячих, сухих губ к моим губам — легкое, невесомое, скользящее. Словно случайное.
Следующие дни слились для меня в один — бесконечно длинный, наполненный проблемами, заботами и срочными делами. Отдохнуть, как советовал Фарн, не получилось.
Магия проснулась, я даже умудрилась подчинить ее — по крайней мере, так утверждал мэтр, но как ни прислушивалась к себе, не заметила никаких особых изменений. Фаерболами не швырялась, пламенем не плевалась, даже слабый огонек, и тот зажечь не смогла. Разве что чувствовала себя немного странно. Иногда накатывала такая слабость, что ноги подкашивались, а потом она вдруг сменялась необъяснимым приливом бодрости, и тогда,
— Твоя искра еще очень слаба, дай ей возможность разгореться, — качал головой Хобб, посмеиваясь над моим неоправданным, скороспелым энтузиазмом. — Да и Кайден постарался, влил столько своей силы, удерживая, помогая стабилизировать дар, что огонь еще не скоро прорвется на поверхность. Может, это и к лучшему, пока мы еще не решили, как полностью и надежно скрыть твое преображение.
Я вздыхала, соглашаясь: действительно ведь не решили. Вуаль лишь частично прятала магию — на базовом, самом низком уровне. Дальше станет сложнее. И покров все равно придется снимать, при встрече с повелителем, например. Как со всем этим быть еще предстояло придумать.
Пока же я продолжала носить свою шелковую «защиту» и, выбегая в город, а потом возвращаясь обратно, старалась не попадаться на глаза Янтам, Никсу и их слугам. Надо сказать, маневрировать удавалось довольно успешно, наверное, потому, что прикрывали меня теперь не только домочадцы, но и Фарн с Граэмом. Лорды подошли к этому вопросу с присущим им профессионализмом, изобретательностью и военной смекалкой.
С главой мы почти не виделись. Я выходила из комнаты только когда его не было поблизости, а он не горел желанием навещать чахнувшую в своей спальне подопечную. Однако портниху все же прислал — мои скромные, почти нищенские платья не годились для столицы. Как «дядюшку» не задушила при этом жаба, не представляю. Наверное, с большим трудом отбился, пришлось отстреливаться и уходить огородами.
Его б воля, он бы меня и в старой одежде отправил, но, увы, как опекун был обязан позаботиться о достойном моего положения гардеробе: все-таки невеста наследника, пусть «без пяти минут уже бывшая» и лишенка. Так что пришлось Видану пересилить себя и расщедриться на обновы, а мне — сделать вид, что рада, и рассыпаться в восторженных благодарностях. Хотя я бы, разумеется, предпочла сама оплачивать свои наряды, да и заказала бы что-нибудь поприличнее.
В общем, забот хватало. И волнений тоже. Больше всего меня беспокоил воробей, вернее, его отсутствие. Птиц пропал — сгорел в лаборатории и больше не появлялся. Я искренне надеялась, что с ним ничего плохого не случилось, и он просто-напросто вернулся в Лес, после того, как получил то, чего добивался. Но в глубине души теплилась вера, что мы еще встретимся, что пернатый обязательно вернется, рано или поздно… лучше, конечно, чтобы пораньше. Я сама не заметила, как привязалась к нахальному мелкому подселенцу, и сейчас мне его очень не хватало. Даже пыталась мысленно звать, но воробей не откликался — как в воду канул.
Так прошло несколько дней. Я волновалась все больше и больше и, наконец, на третью ночь, проворочавшись почти до рассвета без сна, решила поговорить со зверем Кайдена. Может он хоть что-то знает о моем подопечном.
Еле дождалась утра и после завтрака направилась к Фарну. Постучалась, получила в ответ невнятное: «Войдите» и не успела шагнуть на порог, как меня тут же цепко подхватили под руку, втягивая внутрь.
Дверь захлопнулась за спиной, отсекая меня от внешнего мира, и я услышала вкрадчивое: