Вернуться
Шрифт:
Катрин заставила Жо выполнить обязанности парикмахера. Юноша старательно подравнял золотистые пряди. Наставница сидела, молчаливая и напряженная. Жо закончил с затылком и неуверенно сказал:
– Кэт, знаешь, мне кажется...
– Кажется, что я трясусь? Совершенно верно. У меня даже ноги подгибаются, — Катрин глубоко вздохнула. — Даже не представляю, что будет если...
– Кэт, в любом случае, конец света завтра не наступит.
– Наступит, — наставница снова тяжко вздохнула, и рявкнула: —
Сунувшаяся, было, в кают-компанию, Рататоск исчезла и сказала из-за двери:
– Я только подмести хотела. И попросить...
– Сгинь! Потом поговорим. Сейчас за ухо вышвырну.
Рата возражать не решилась, исчезла.
Жо занялся челкой наставницы и пробурчал:
– Кэт, ты не нервничай. И на девчонку не кричи. Она тоже волнуется. Экие все нервные, — у меня самого сейчас руки затрясутся и я тебе ухо напрочь отхвачу.
– Ну, да, — ухо за ухо, зуб за зуб.
– Я не в том смысле.
– И в том тоже. Рата — девица с обаянием, пусть и замурзанным. Я ее обижать не собираюсь, но сегодня пусть под руку не попадается.
– Я понял. Кэт, извини, но я хотел спросить...
– Ты пойдешь. Ты, Ква, и я. Иначе, кто-то из нас троих, оставшись на борту, определенно спятит.
Катрин ушла в свою каюту. Жо поднялся наверх. Рата и стоящий на вахте Вини-Пух разглядывали берега.
– Ква сказал, что здесь контрабандисты раньше прятались. Он здесь даже когда-то сцепился с ними.
– Я знаю. Мне леди сказала, она здесь тоже бывала.
Жо посмотрел на девочку. Рататоск подперла кулаком подбородком и с удвоенным вниманием разглядывала голый обрыв.
– Ратка жертву морским богам принесла, — сообщил Вини-Пух. — Косицу обрезала и на дно отправила. Говорит, у них после долгого похода все так делают. Чудно. Ладно, раз вы у штурвала, я пройдусь, нос проверю.
Вини-Пух потопал по влажной от моросящего дождя палубе. Пустой, с убранными парусами, катамаран выглядел каким-то брошенным.
– Рата, ты зачем про богов выдумала? Думаешь, Вини поверил? Зачем было волосы резать?
– Мне нравится, как леди выглядит, — пробурчала девочка. — Можно мне хоть напоследок красивой быть попробовать? Не волнуйтесь, милорд, — меня и обстриженную купят.
– Дурная ты, Рата. Смотри — теперь у тебя волос мало и уши, которые тебе надерут, нечем будет прикрыть. Да, надрать уши — это будет правильно. А продавать тебя никто не будет. Уж могла бы ты и поверить. Не первый день вместе плаваем. Хватит всхлипывать. Пойдем, я тебя сзади подравняю.
Рата сидела тихая, такая же непривычная, как и никуда не торопящийся "Квадро". Разговаривать не хотелось. Волосы Белки пахли холодным морем и чуть-чуть жареными сардинами.
Зеро
– Эх, совсем я позабыл уют родной земли.
– Да уж, — просто чудо, что за страна, — согласился Жо, натягивая башмаки на наспех вытертые ноги.
Вода прибоя была, мягко говоря, освежающей.
– Самый разгар зимы, чего вы хотите, — нетерпеливо сказала Катрин. В своих хороших сапогах она промочить ноги не успела.
Карабкаясь по склону, Жо обернулся. "Квадро" казался неотличим от нескольких утесов торчащих в бухте. Друзей, стоящих на рубке, разглядеть оказалось невозможно. Зато отлично был виден кружащий над бухтой Витамин.
– Солнце проглядывает, — сказала Катрин, стоя над обрывом, и придерживая косынку на голове. — Ква, помнишь, в прошлый раз здесь было почему-то душновато.
– Мы тогда здорово попрыгали, — согласился вор. — Может, и сейчас пробежимся? Я колено проверю. Городские ворота давно уже открылись. К обеду уже на месте будем. Всё узнаем.
– Нет уж, давайте без глупостей. Мы и так не пойми кто. Если галопом двинемся, решат, что точно злоумышленники. Ты, Ква, помнится любил по рынкам пробежаться.
– Эх, молодость-молодость, — вздохнул бывший вор. — Вон она, — тропа.
– Помню, — пробурчала Катрин.
Спустились в лощину, быстрым шагом преодолели еще один подъем. Сзади, за левым плечом угадывался мутный шар вставшего из-за моря солнца. Но здесь, на высотах над обрывами, дул резкий пронизывающий ветер. Под ногами хрустела коричневая трава. Вскоре трое путников выбрались на дорогу.
– Повозка, — сказала Катрин.
Навстречу ползла повозка, запряженная парой мулов. Возница явно насторожился, завидев троицу быстро шагавших незнакомцев.
– Опять мулы, — пробормотал Квазимодо.
– Не трусь, — их всего двое.
– Так и я сегодня слабо вооружен, — с достоинством заметил одноглазый шкипер.
– Улыбайся, — копытные за своего примут.
Возница с изумлением смотрел на высокую молодую женщину в полинявших брюках, заправленных в сапоги странного фасона. Длинный кинжал Катрин благоразумно скрывала под потрепанным плащом.
Квазимодо, кинув цепкий взгляд на поклажу на повозке, обрадовано поинтересовался:
– О, уважаемый, а ты не скажешь, почем нынче картофель отдаете? У меня двоюродный брат на ферме у Краснохолмской дороги живет. Есть смысл к нему лошадей гонять? В городе к картошке-то и не подступишься.
– За десять мешков полную "корону" прошу, — настороженно сказал возница. — Это на Сумном рынке. На Конном, говорят, "корону" за девять мешков можно выручить.
– Ну, Конный всегда дороже был, — разочарованно протянул Квазимодо. — Не, — лучше к брату съезжу.