Верный муж (сборник)
Шрифт:
Последнее из этой пачки.
Предупреждал. Не послушалась. Упиваться своей правотой не буду – слишком жалко тебя. Опять за тебя болит сердце. Умница, что выгнала! Умница! Дальнейшее унижение было бы еще ужасней! Дверь ему не открывайте – если что, пригрозите милицией. Хотя я думаю, что Наташа справится и без органов правопорядка. Уж если ее разозлить, мало не покажется!
Теперь твоя задача – прийти в себя и сделать выводы. Второе не менее важно, чем первое.
В утешение – поездка в Ригу. Как тебе? Погуляешь по городу, послушаешь орган в Домском. Наешься взбитых сливок с
В Юрмале купишь янтарные бусы и браслет – то, что ты любишь. Надышишься сосной и прибоем. А может, еще и повезет с погодой и искупнешься – ты ведь удачливая!
Тосковать не надо и ругать себя тоже. Все, что ты совершаешь, – не от глупости, а от твоей природной данности. Что поделаешь? Вот такая ты – неразумная, порывистая, в чем-то расчетливая, и даже очень, а в чем-то совершенно бесшабашная и бестолковая. Сейчас, думаю, все происходит не оттого, что тебе это очень нужно. А оттого, что ты все еще страшно боишься одиночества. Это пугает тебя, пожалуй, даже больше, чем старость. Я помню твои вопросы: а когда старость? Во сколько? В пятьдесят? В семьдесят? Утешаю: у тебя – никогда. Ты навсегда останешься той, кем ты привыкла всю жизнь казаться. Именно казаться, а не быть. Потому что я отлично знаю, насколько ты можешь быть сильной.
Ты останешься все той же боязливой, пугливой, нерешительной, зависимой, нервной, слабой девушкой. На все времена. И всегда найдется мужчина, которого это потрясет и который больше жизни захочет оберегать тебя от всего этого, от всех этих жизненных невзгод.
Мужчины ведь примитивны по сути, не так ли, дорогая? Твоя внешность, так же как и поведение, – главная ловушка и обманка. И пользовалась ты этим умело с самой юности, все помню. На это купился отнюдь не наивный старик Минц. Помнишь, какую красавицу жену он тут же оставил, встретив тебя? Я отлично помню эту синеглазую Светлану.
А за Минцем пошли остальные, включая меня. Вот представляю, как читаешь ты сейчас эти строки, и на твоем лице блаженная и счастливая улыбка – от этих моих комплиментов. Точно? Вот уж где бальзам на твою израненную душу!
И все же, какая в тебе сила духа – я знаю. Вспомнить хотя бы историю с Ю., и суды, и приговор. И твое поведение тогда, в эти страшные дни. И твой отъезд в Калугу, и, по сути, новая, абсолютно не твоя жизнь там, в новых обстоятельствах. И многое другое, многое. В том числе родители и их арест, подряд, в две недели. И твое абсолютное одиночество и, казалось, беспомощность – после такой-то сытой и благополучной жизни. И за брак с Минцем тебя судить некому – надо было выжить, просто выжить. А дальше – жить со всем этим ужасом и кошмаром, приспосабливаться, унижаться, терпеть, но – жить. И ты научилась все это превращать в сплошное удовольствие, тоже талант, коих у тебя не счесть! Итак! Выводы – живем дальше, приходим в себя, много гуляем, едим сладкое и печеное, читаем книжки, слушаем музыку и много-много спим. А еще и Юрмала! Заключение – жизнь прекрасна и совсем не думает заканчиваться и лишать маленькую девочку любимых удовольствий! Все! Рассиропился, как старый болван. Впрочем, почему – «как»?
Будь умницей, деньги на Юрмалу вышлю к концу месяца. Вместе с билетами.
Г.
Вот и
Она резко встала с кровати. «Нет! Дудки! Не позволю вам! Не собираюсь я подыхать под нежные трели своего покойного мужа.
Я буду жить! И буду жить хорошо. Вы избавили меня от своего каждодневного присутствия в своей жизни, дорогой Григорий Петрович! Вроде бы избавили – если быть до конца точной.
В итоге, в сухом остатке я – немолодая женщина, оставленная дочерью и обманываемая мужем – всю долгую жизнь».
Или это расплата за ее поспешный поступок? За то, что моментально, с радостью поспешила под венец с человеком, мягко говоря, малознакомым? Непонятным, не очень родным, не очень близким? Не задумываясь: а любит ли она его? Да где там было задумываться! В ее-то тридцать. С ее-то данными и перспективами! Задумывалась – так бы и просидела до конца жизни в старых девах – это уж наверняка. Думала, что обвела судьбу вокруг пальца, да нет, не обвела. Это они ее обвели! Умные да ушлые!
Да нет, потом она ни разу не усомнилась, что мужа своего любит. Полюбила потом – точно, наверняка. Или – была благодарна? Просто благодарна за то, что обратил внимание, за то, что «взял». Не побрезговал – обычной, такой заурядной, серой, неинтересной «просроченной» невестой.
Нет, точно любила. Всем сердцем. Когда обнимал, оно, сердце, трепетало, словно бабочка под сачком. Только руку положит на ее ладонь – у нее в горле ком, проглотить невозможно. И сладкая дрожь по спине.
А когда он спал? Она, в своей бессоннице, смотрела на него под слабым светом уличного фонаря и… Опять замирало сердце – счастливая. Какая же ты счастливая, Надька!
А когда он болел? Не было больше горя! Страдала, как за дитя страдают.
Дура. А его командировки? Она же не знала тогда (слава богу) всей правды! И ждала его, ждала. Пироги пекла, постель свежим бельем застилала. В парикмахерскую бегала накануне – завивка, укладка, маникюр. Всегда хотела ему понравиться, всегда. А как подарки ему покупала? Весь город обегает, пока достанет своему Гришеньке югославскую сорочку или польский одеколон.
И ему, мужу, лучший кусок. Сначала ему, а уж потом дочке.
Одиночество. Боже, какое одиночество! Никто и никому…
И Тонечка, и Лиза, и Лейла, и даже Мара, выбравшая добровольно свой путь, не так одиноки, как она.
А что вообще было в ее жизни? Кроме той «огромной удачи», когда выбор разборчивого жениха пал на нее?
А ничего! Ничего не было. Ни страстных «любовей», ни увлечений, ни таинственных встреч. Ничего. Прожила до тридцати у мамы под крылышком, а тут судьба выбросила ей козырного туза. И все удивились. А она – больше всех. Бывает же… просто Золушка из сказки.
Вот именно – Золушка. Из тех, кто верно служит и ничего не просит. А он, умник, разглядел. Разглядел и сразу все понял, что будет верна и услужлива. Что никаких капризов, истерик и сцен. Идеальная жена! И взгляд мужской не привлечет – потому что нечем. Обычная женщина из толпы, пройдет – не заметишь. Двадцать раз встретишь и не узнаешь. Не страшная, не уродина. Просто никакая. А из «никаких» и получаются прекрасные и верные жены.
Ох и прозорлив оказался будущий муженек! Технарь, математик, человек здравого смысла.