Версаль. Мечта короля
Шрифт:
– Что с вами? – спросил встревоженный Людовик.
Маркиза де Монтеспан удовлетворенно отметила, что король искренне встревожен.
– Простите, ваше величество, – сказала она, изящно наклоняя голову. – Все хорошо.
– Быть может, вам нездоровится?
– Разве что… – Она подняла глаза на короля. – Разве что мне тревожно… из-за войны.
– Вскоре наши солдаты вернутся обратно, принеся Франции новую славу.
Маркиза прижала руки к сердцу:
– Ваше величество, слава уже принадлежит вам. Надеюсь, вы не разгневаетесь на меня за столь дерзкие слова.
– Ничуть,
Король поцеловал ей руку. Госпожа де Монтеспан сделала вид, что вот-вот упадет в обморок, но затем присела в глубоком реверансе. Людовик улыбнулся и пошел дальше.
Беатриса, издали видевшая этот спектакль, могла лишь гневно взирать на хитроумный трюк мадам де Монтеспан.
«Так ли уж это постыдно, если Шевалье ненадолго увидит мою наготу?» – подумала Генриетта. Она готовилась отойти ко сну, и служанки, как всегда, помогали ей раздеваться. Генриетта прекрасно знала, что возлюбленного ее мужа женщины интересовали лишь как орудие для достижения своих целей. И потому, когда Шевалье бесцеремонно вошел в спальню и сел, закинув ногу на подлокотник кресла, Генриетта даже не повернулась. Губы Шевалье сложились в язвительную гримасу.
– Страдание вам очень к лицу, – с усмешкой произнес он. – Вы носите страдание, как корону.
– Что вам угодно? – спросила Генриетта.
– Вы читали «Газетт де Франс»? Ваш муж стяжал славу на поле битвы.
– Это слава короля.
– В газете написано по-иному.
Стараясь не замечать присутствия Шевалье, Генриетта заговорила с молодой хорошенькой кудрявой фрейлиной, совсем недавно появившейся в ее свите:
– Анжелика, принесите мне голубые ленты.
Анжелика изящно присела в реверансе и отправилась исполнять повеление своей госпожи. Неожиданно Шевалье окликнул ее:
– Анжелика, я хотел вернуть вам вот это.
Девушка обернулась и увидела, что на пальце Шевалье небрежно покачивается бриллиантовое колье.
Глаза Анжелики округлились, а лицо мгновенно побледнело.
– Горничная нашла его в ящике вашего комода и прихватила по ошибке, – продолжал Шевалье. – Я бы хотел быть уверен, что ее накажут.
– Мое колье! – воскликнула Генриетта.
– Так оно ваше? – вскинул голову Шевалье.
– Да. Я очень дорожу этим колье. Я давно не видела его и уж было подумала, что потеряла.
Ошеломленная Генриетта повернулась к фрейлине:
– Анжелика?
Девушка испуганно замотала головой:
– Сударыня, клянусь вам, этого колье не было в моей комнате.
– Нет, было, – возразил Шевалье. – Вы надежно его припрятали.
– Сударыня! – взмолилась Анжелика. – Я не брала ваше колье!
– Молчите, – поморщился Шевалье.
– Сударыня, умоляю!
Шевалье подал Генриетте колье:
– Ваша фрейлина оказалась воровкой. По-моему, это очевидно. Однако вам несвойственно брать себе в услужение разное ворье. Но можете быть уверены, это еще не конец.
По щекам Анжелики струились слезы. Шевалье улыбнулся и покинул спальню Генриетты.
Ближе к полудню придворные дамы собирались в своем салоне, чтобы поговорить о том и о сем, но главным образом – чтобы
Одна из таких стаек собралась вокруг мадам де Монтеспан.
– Лизетта буквально умоляла своего мужа не ехать! – театрально заламывая руки, говорила дама средних лет с проседью в волосах и с рубиновым ожерельем на шее. – Разве можно ее упрекать после того, что случилось с семейством Партене? Но она говорит, будто муж заявил ей, что новый эдикт короля обязателен для всех дворян. Им необходимо найти поручителя при дворе, иначе они обречены.
Беатриса и Софи, только что появившиеся в салоне, хотели было присоединиться к стоявшим вокруг маркизы де Монтеспан, однако дамы, которые ее окружали, нарочно встали плотнее.
– Я слышала истинную причину, и она совсем другая, – возразила маркиза де Монтеспан. – Семья Лизетты не может разыскать свои дворянские грамоты. Несколько лет назад в их местах случилось наводнение. Что, если их бумаги тоже стали жертвами стихии? Бедняжкам можно только посочувствовать.
– А я уверена, что они найдут способ подтвердить законность своего титула, – заявила Беатриса, так и не допущенная в круг.
Дамы повернулись в ее сторону.
– Это мы еще посмотрим, – сказала госпожа де Монтеспан, холодно глядя на Беатрису. – Не у всех же есть такой поручитель, как Шевалье.
Беатриса спокойно, с улыбкой выдержала взгляд соперницы.
– Не все нуждаются в поручительстве, – сказала она.
– А вы не зарекайтесь, Беатриса. Впрочем, если и ваши бумаги куда-нибудь «смыло», дочка о вас позаботится. Красота открывает многие двери.
– Вы, мадам де Монтеспан, конечно же, знаете об этом лучше других. Однако красота, которой не сопутствует ум, – это всего-навсего тщеславие.
Маркиза де Монтеспан в ответ лишь улыбнулась. Беатриса поспешила увести дочь.
– Матушка, зачем вы ей надерзили? – спросила Софи, когда они отошли на достаточное расстояние от кружка мадам де Монтеспан и их разговор не мог быть услышан.
– Дочь моя, ты все еще поражаешь меня своей очаровательной наивностью. Королевский двор имеет лишь видимость роскошных залов и блистательных гостиных. На самом деле это рынок, но устроенный особым образом. Есть сердцевина. Она продает внутреннему кругу. Внутренний круг продает внешним кругам, которых несколько. А уж внешние круги продают остальному миру. Все сделки держатся на личных связях. Личные связи означают доверие. Доверие означает власть. Власть означает… всё. Думаешь, внимание к персоне госпожи де Монтеспан возникло само собой или по чистой случайности?
– Мне показалось, она вам просто не нравится.
– Говори тише! Не далее как сегодня утром я видела, что она сумела обратить на себя внимание короля. Он куда-то шел, но остановился и задержал на ней свой взгляд. Теперь представь, какое продолжение может иметь эта вроде бы случайная встреча в коридоре.
– Нам-то что до этого? – удивилась Софи. – Мы ведь не выдумали свой титул. Наши грамоты в надлежащем порядке.
– Только король их пока еще не видел.
– Скоро увидит. Ну что может случиться с какими-то бумагами на пути из По в Версаль?