Вершина мира
Шрифт:
Кое-как успокоив беснующуюся роженицу я смогла затащить ее в смотровую. Не надо быть светилом в акушерстве, чтобы понять ребенок пойдет с минуты на минуту.
– Головка прорезалась, - сообщила я Алисе, помогая ей переодеться, - уже совсем скоро.
– Скорей бы, сил нет терпеть! Пока ты не сказала, что это роды, все было нормально, а потом как начало болеть, думала, умру, пока санитара твоего жда...
– ее лицо забавно перекосилось.
Я решила, что совершенно незачем дергать Лису и тащить в родовую палату. Роды обещали пройти спокойно, без осложнений. На всякий случай я все-таки подключила
Я застелила согнутые в коленях ноги Алисы стерильной простынкой, подоспевшая на помощь Верочка обтерла ей пот с лица и все пошло по накатанной колее. Потуги шли чаще, головка прорезалась все отчетливей, а Алиса, как всякая роженица до нее, и скорее всего после, призывала все кары небесные на голову своего незадачливого мужа, обрекшего ее на такие страдания. Мы с Верочкой переглядывались, старательно пряча улыбки.
– Тут, по-моему, появился один нетерпеливый товарищ, - проговорила у меня за спиной Ольга Михайловна, заведующая неонотологией.
– Особого нетерпения я что-то не заметила, - проворчала Алиса, кривясь в очередной потуге.
– Ты не ворчи, а рожай, давай, - хмыкнула я, внимательно наблюдая за появляющейся детской макушкой, густо заросшей черными волосами.
– Давай, Лиса, тужься! Вот так. Еще поднажми, не останавливайся, давай!
– Я больше не могу!
– простонала красная от усилий Лиса, захлебывалась слезами.
– У меня сил больше нет!
– Можешь! Можешь, мать твою! Все могут, и ты можешь! Тужься! Головка вот-вот выйдет! Все! Стоп! Дыши часто-часто, главное сейчас не потужиться, иначе разорвешься, как жаба.
Алиса расслаблено откинулась на спинку кресла. Я, осторожно поддерживая макушку, помогала родиться головке. Дальше пошло легче. Одно плечико, потом другое. Измученная Алиса в точности выполняла все указания, хотя и рычала сквозь стиснутые зубы и обещала свернуть мне шею, если все это развеселое мероприятие не закончится в ближайшие минуты.
– Давай, Алиса, соберись! Еще разок и все!
– Алиса послушно напряглась, я, обхватив руками грудную клетку ребенка, осторожно потянула, помогая, и ребенок свободно выскользнул мне на руки.
Проворно перехватила за ножки, шлепнула, и палату огласил протестующий трубный рев.
– Вот это голосина!
– восхитилась Ольга Михайловна, принимая у меня ребенка.
Алиса в полуобморочном состоянии откинулась на спинку кресла, уставившись в потолок широко распахнутыми глазами. Отдышалась, приподняла голову и шепотом спросила:
– Анька, а кто?
Ольга Михайловна хмыкнув, вернула мне уже обмытого ребенка, убедившись, что тот совершенно здоров. Я развернула небрежно накинутые пеленки и показала новоявленной мамаше ребеночка во всей его красе.
– Ну, мамаша, кого родила?
Алиса несколько долгих мгновений всматривалась в свое чадушко обалделыми глазами. Ее губы дрогнули, глаза наполнились слезами, и она осторожно протянула:
– Мужик! Анька, я сына родила!
И в ответ на ее восклицание, успокоившийся было младенец, вновь зашелся в реве, словно подтверждая слова матери. Алиса, всхлипывая, протянула к нему руки и я, с одобрительного кивка неонотолога, положила ребенка
– Проходите же, папаша, - позвала его Ольга Михайловна, - вы успели вовремя.
Никита удивленно моргнул, когда она поманила его, протягивая ножницы.
– Что это?
– шумно сглотнув, поинтересовался он, вид был такой, будто бравый полицейский собирается с минуты на минуту грохнуться в обморок.
– Как, что? Пуповину перерезать будите.
– А ему не будет больно?
– заволновался Никита, еще больше заливаясь бледностью, но все-таки принимая у Ольги Михайловны ножницы.
– Не волнуйся, не будет, - успокоила я его, - это только с виду страшно, но, ни ребенок, ни Алиса ничего не почувствуют.
Я стояла рядом с другом, держа зажим и дожидаясь, когда Никита отсечет пуповину. Капитан прикрыл глаза, судорожно вздохнул, решаясь, и одним движением отделил ребенка от матери.
– Молодец, не оплошал, - похвалила его Ольга Михайловна, внимательно следя за моими пальцами.
Когда я закончила с обработкой Ольга Михайловна сноровисто одела ребеночка в костюмчик и вручила младенца папаше.
– Поди, пообщайся с отпрыском, а нам тут с мамашей закончить надо.
Никита осторожно принял драгоценную ношу и тихонечко вышел вон.
– Поздравляю, Анна Дмитриевна, отличная работа! Я вам еще нужна?
– Я думаю, сама справлюсь, - слабо улыбнувшись, заверила я, ощущая во всем теле сладкое оцепенение, будто это не Лиса, а я только что произвела на свет маленького человечка. Впрочем, я не очень-то и далека от истины - это первый принятый мною ребенок. Нет, конечно, я видела как, принимаются роды, и знала весь процесс теоретически, но одно дело знать, а совсем другое услышать, как на твоих руках закричал ребенок, которому ты помогла родиться на свет. Все же у меня несколько другая специальность.
...Влад откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, может он что-то не так прочитал? Ведь хозяйка ясно дала понять, что продала его. Влад дрожащей рукой потер глаза и более внимательно перечитал содержание бумаги:
"...Дается вольная рабу под заводским номером 4794, выставленным на клейме фабричным способом на планете Эрстар, юрисдикция планеты Таурин.
Вольную оформляла госпожа Романова А.Д., имевшая вышеозначенного раба 4794 (по ее документам проходящего как Романов Владислав Дмитриевич, впоследствии, Куприн Владислав Серафимович. Паспорт за номером 2345197ир860, прилагается). С 25 апреля 2598 года по 25 апреля 2599 года по земному летоисчислению, формальности соблюдены. Вольная вступает в силу 25 апреля 2599 года...