Вершковинка
Шрифт:
Король неопределенно хмыкнул, щелкнул пальцами. Фэве дернул бровью, подавая Бумшарше знак.
– Ваше величество! – та торопливо подалась вперед. – Прошу вас в трапезную.
Широкий стол, покрытый вышитой скатертью, был уставлен всевозможными яствами. Кухарки трудились не один день, чтобы хозяйке Мышегорья не пришлось краснеть перед высокими гостями. Помня наставления Бумшарши, Веришка почти не прикоснулась к еде. Да и вряд ли ей сейчас полез бы кусок в горло. Король ел мало, пил и того меньше, и вполголоса беседовал со своими спутниками, едва ли обращая внимание на невесту.
– Подойди сюда.
Она подошла, замерла в ожидании. Мангроуд сделал глоток вина, не отрывая взгляда от альвы.
– Что ты умеешь?
– Вышивать, - с готовностью откликнулась Веришка.
– Танцевать. Играть на лютне и флейте. Петь.
– Петь. Это хорошо. Спой мне, – откинувшись на спинку кресла, приказал Мангроуд.
– Что угодно послушать вашему величеству? Я знаю «Король гор», «Под липами душистыми», «Озёрная дева».
– Я их уже слышал. Спой песню, которую я не знаю.
Веришка замялась в нерешительности.
– Если позволите, есть песенка про птичку. Я знаю её с детства, от няни.
– Хорошо.
Веришка вздохнула, собираясь с мыслями, и запела.
Когда алым заревом мак зацветет,
И небо окрасят зарницы,
Из гнезд вылетают в свой первый полет
Птенцы удивительной птицы.
Веришка, избегая взгляда короля, смотрела в сторону, и потому не заметила, как нервно дернулся Фэве Лародак, Бумшарша вытаращила глаза, а брови Тагурана ан Шиллы взлетели вверх.
Стремительной тенью мелькнут в вышине
щебечущей ласточки крылья.
Видны с высоты ей селеньяв огне,
Дороги, покрытые пылью.
Кротами изрыта сухая земля,
и жабы леса наводнили.
А мыши изгрызли колосья в полях,
Где вольные ласточки жили.
Его величество Мангроуд, в глазах которого безразличие сменилось возмущённым недоумением, медленно повернул голову, и окинул ледяным взором Первого стража. Фэве, от испуга бледный аж до синевы, приоткрыл рот с намерением остановить альву, но Мангроуд вскинул ладонь в отрицательном жесте. Бумшарша сидела ни жива, ни мертва, прикрыв веки. Пальцы её явственно дрожали. А Веришка пела, не замечая перемен, происходящих с гостями и хозяйкой.
Навстречу опасности смело лети,
Гнездо от врагов защищая.
Недаром на маленькой птичьей груди
Багровый цветок полыхает.
Когда прозвучало последнее слово, в трапезной повисла томительная тишина. Альва, ища одобрения, озадаченно обвела глазами сидящих за столом, не понимая, отчего на их лицах застыло выражение испуга и недоумения.
– Давно я не слышал этой песни, - прищурился Мангроуд с недоброй ухмылкой.
– Вы её слышали раньше? – смутилась Веришка.
– Чаще, чем хотелось бы, - процедил король, и встал из-за стола. Фэве,
– Где, говоришь, ты её выучила? – вперив испытующий взор в лицо Веришки, спросил король.
– Моя няня, Веда-мать, пела мне её, когда я еще жила в Аддарии.
Подумав о чем-то, Мангроуд скупо усмехнулся.
– Споешь её гостям на нашей свадьбе?
– Как прикажете, ваше величество, - поклонилась Веришка.
Несколько минут король смотрел в ясные бесхитростные глаза альвы. И вдруг расхохотался. Смеясь, он направился к выходу из зала. Задержавшись в дверях, бросил через плечо:
– Домой.
Тагуран вскочил и торопливо последовал за королём. Фэве же, медленно поднявшись, подошел к Веришке. После недолгого созерцанияеё лица прошипел сквозь зубы:
– Иди к себе.
Веришка поняла, что больше, чем короля, боитсяФэве. Неловко поклонившись, она, шурша шелком, выбежала из трапезной.
Первый страж обернулся к подошедшей Бумшарше. Ярость исказила его лицо.
– Я уничтожил десятки тысяч альвов. Я сжигал их города. Я бился с ними в поле. И остался жив. А сегодня, по твоему недосмотру, я мог лишиться головы из-за этой мокроносой девчонки!
Фэве замахнулся и с размаху впечатал кулак в лицо Бумшарши. Гмурья отлетела назад, опрокинув стул. А Первый страж, шумно выдохнув-рыкнув, широким шагом покинул зал.
Глава 6
К ужину Бумшарша не вышла.
– Госпоже Данухе нездоровится, - ответила на вопрос Веришки служанка.
Веришка, поразмыслив, отправилась в покои хозяйки.Она несмело постучала в дверь, и услышав негромкое «можно», вошла в спальню Бумшарши. Гмурья полулежала в своей кровати, укрытая одеялом. Белые оборки кружевного чепца контрастировали с лилово-синим заплывшим лицом. Левый глаз Бумшарши был совсем не виден, а правый представлял собой узкую щелочку.
– Хозяйка! – Веришка прижала ладони к щекам. – Что с вами?
– Поди, - поманила её гмурья, с трудом разомкнув опухшие губы.
– Сядь.
Веришка присела на стул у кровати Бумшарши, с искренним сочувствием глядя на хозяйку.
– Кто вас так? – спросила Веришка.
– Благодетель твой, - коротко и натужно хохотнула Бумшарша.
– Господин Фэве?
Гмурья качнула головой.
– Но за что?! – всплеснула руками Веришка.
– Глупая ты, - вздохнула гмурья. – И свою, и мою голову едва под меч не подвела.
– Да что я сделала не так? – вскинулась альва.
– Песню не ту спела.
Веришка непонимающе уставилась на Бумшаршу.
– Король не любит песни про птиц?
Бумшарша засмеялась, постанывая, охая и кряхтя.
– Про птиц… Эх ты, простота деревенская. Это марш альвийских летягов, а ласточка – их эмблема! Петь его, всё одно, что нож к горлу короля приставить. Везучая ты, княжна.
По лице Бумшарши текли слезы, а она все смеялась и смеялась.
– Я, правда, не знала, - только теперь Веришка поняла. Пришел запоздалый испуг, а за ним раскаяние. – Простите меня, хозяйка! Я завтра целебных трав наберу, полечу вас.