Вершковинка
Шрифт:
– Мне хватит одного удара, чтобы выломать эту дверь и выволочь тебя оттуда за волосы. А мне очень хочется это сделать. С твоей матерью я так и поступил. У Азельвейды были длинные волосы, хватило на три оборота. Хочешь услышать её последние слова? Открой дверь сама, и я их тебе скажу.
Дверная створка медленно отворилась, и Фэве с удовлетворенным прищуром оглядел стоящую за ней бледную Веришку.
– Последними словами твоей матери, перед тем, как я перерезал ей горло, было пожелание мне. Она сказала – «Чтоб ты сдох!».
Фэве сухо рассмеялся.
– Знай она, что
Веришка замахнулась и воткнула в плечо нольва длинную швейную иглу. Остриё пробило кафтан и на четверть дюйма вонзилось в мышцу. Первый страж перехватил руку альвы и сжал запястье. Усмехнулся, другой рукой выдернул иглу из плеча и кинул на пол. Веришка смотрела в лицо нольва, не опуская горящего взора.
– О, этот взгляд! – восторженно воскликнул Фэве. Его глаза блеснули хищным возбуждением. – Я его помню! Наконец-то я чувствую в тебе дух Азельвейды. В её руках в миг гибели был кинжал, забрызганный кровью моих солдат. Но против меня он ей не помог. Чем же мне может навредить твоя игла? Глупая маленькая альва. Идем, дочь моего врага! Почти меня, как подобает почитать отца!
Фэве развернулся, и, шагая по коридору, поволок Веришку за собой. Она шла, как деревянная кукла, с трудом переставляя ноги. Встала, упёрлась, стараясь высвободить руку из цепкого захвата.
– Платье…
– Что? – обернулся нольв.
– Платье… - уставившись в пол и продолжая попытки вытянуть ладонь, пробормотала Веришка.
– Мне нужно надеть платье.
Фэве отбросил её руку, развернулся и двинулся дальше один. До Веришки донесся его холодный жесткий голос.
– Жду тебя через двадцать минут. Не появишься – вытащу за волосы.
В малой столовой два десятка нольвов опустошали накрытый Бумшаршей стол. Фэве ел мало, к вину не притронулся вовсе, ограничившись водой, и нетерпеливо постукивал ногой о пол. На дворе царила суета. Перекрикивались слуги, ржали лошади, гремели укладываемые на телеги сундуки. Никто не обратил внимания на невысокую съежившуюся фигурку в затертом, землистого цвета плаще, прошмыгнувшую вдоль коновязи. Прикрытая от лишних глаз возами и тюками, Веришка дрожащими руками отвязала одного из нольвовских коней, потихоньку вывела его со двора, и, взобравшись в седло, помчалась прочь.
– Госпожа Дануха!
– окликнул Фэве Бумшаршу. Та прошуршала подолом платья, склонилась перед нольвом.
– Княжна еще не готова? Пошлите за ней.
Отправленная за Веришкой служанка быстро вернулась. Комкая передник и потупив глаза, что-то зашептала хозяйке. Та охнула, ссутулившись под тяжестью навалившейся новости, и, просеменив к Фэве, сбивчиво забормотала над его ухом.
– Что?! – взревел Фэве с исказившимся от ярости лицом и прянул из-за стола.
– Догна-ать!
Повинуясь его приказу, нольвы повыскакивали во двор, бросились к лошадям, прыгнули в седла.
– До-огна-ать! – бился меж стен Мышегорья крик, пугая уток и гусей. Те разлетались из-под лошадиных копыт, панически гогоча и теряя перья.
Первый страж подбежал к коню, намереваясь вскочить в седло. Но вдруг подавился криком, захрипел, побагровел и схватился за грудь. Смял
***
Тибрейн подбросил веток в костер и бросил взгляд на доску с нарубленной крольчатиной. Последняя головка лука, нарезанная аккуратными кольцами, лежала там же. «Надо будет сказать Веришке, чтобы принесла еще несколько луковиц, - подумал альв.
– Да и соль на исходе».
Вода всё не закипала. Тибрейн поднялся, с хрустом потянулся. И увидел влетевшего в узкий проход вороного коня. На его спине, приникнув к холке, сидела Веришка.
– Тибрейн! – крикнула она, натягивая поводья и сползая с седла. – Тибрейн!
Разгоряченный скачкой конь недовольно заржал и отбежал к противоположному краю лощины. Веришка кинулась к альву, повисла на его груди.Лицо её было мокро от слез.
– Тибрейн, миленький! Скорее, летим! Летим! – задыхаясь, трепала она его рубашку, тянула к кораблю. – Ну, быстрее! Догонят же!
Тибрейн вгляделся в её расширенные глаза, взглянул на коня в серебристо-черной сбруе, и, поняв, бросился к виймане. Веришка побежала за ним. Альв подхватил её, забросил внутрь. Кинулся к костру, выдернул горящую головню, и, вскочив на перекладину крыла, подал Веришке.
– Разжигай топку!
А сам бросился к гроту. Запихивая непослушными пальцами в железное жерло темные комки топлива, Веришка тыкала в них головней. А они всё не загорались. Из пещеры, на ходу застегивая ремень с ножнами, выскочил Тибрейн, побежал к кораблю. Веришка вскрикнула, увидев, как в лощину один за другим на ржущих и скалящихся лошадях втискиваются нольвы.
– Тибрейн!
– Топку-у!
Альв сменил направление бега, прыснул навстречу всадникам. На бегу подхватил котелок с закипевшей водой и метнул в ближайшего нольва. Лошадь под ним встала на дыбы, ошпаренный кипятком всадник с воплем грохнулся оземь. Скачущий следом получил в лицо фейерверк горящих веток, которые Тибрейн пинком ноги швырнул навстречу. Схватив за повод коня, альв свалил противника с седла, отбросил его прочь, попутно выдернув из ножен нольва меч и полоснув того по спине. Пронырнув под шеей третьей лошади, взмахнул клинком, перерезав подпругу иотхватив немалую часть ноги в черном сапоге. Веришка, выглядывая из-за борта вийманы, потрясенно взирала на молниеносную расправу.
– Альв! – взвыли нольвы, выхватывая клинки и подстегивая лошадей.
– Топку, Веришка, топку!
– выкрикнул Тибрейн, выдергивая свой нож и перехватывая крепче рукояти.
Веришка сунула головню глубже в печь, присела и принялась дуть изо всей силы. Внезапно полыхнуло синим, черный дым завился над вытяжной трубой вийманы. По комкам топлива пополз трепещущий синий огонек, распаляя их и нагревая воду в котле.
– Горит! – восторженно вскрикнула Веришка и вскочила на ноги.