Вертел я ваши кланы! Том 8
Шрифт:
Доктор Хадли из Массачусетской больницы общего профиля медитировал, сидя в палате пациентки. Во всяком случае, так бы подумал любой, глядя на сидящего прямо на полу посреди кабинета мужчину в униформе врача. Он со всех сторон был обложен распечатками, а прямо перед ним, также на полу, стоял работающий метроном.
Так-так-так-так…
Но Хадли не медитировал, он интенсивно размышлял. Смотреть в бумаги ему не было нужды, всё, что там написано, он знал уже наизусть.
Пациентка поступила в приёмный покой три дня назад. Вроде как она сама вызвала скорую
Тот сперва отнекивался. На первый взгляд с пациенткой всё было в порядке. И на второй тоже. Когда же Хадли понял, что у него абсолютно нет никаких предположений о природе комы, он как бы нехотя сдался. История обещала головоломку, но показывать напыщенному индюку из дежурного покоя, что тому удалось его заинтересовать, Хадли не собирался. Обойдётся.
Прошло уже трое суток, и за это время Хадли спал едва ли часа три. Сперва он работал в своём кабинете, потом перебрался в палату к пациентке.
Молодая красивая женщина, лет тридцати на вид, хотя по паспорту ей за шестьдесят. Вот ведь что в наше время медицина творит!
Хадли потер глаза, виски, вышел в коридор и через пару минут вернулся с двумя стаканчиками кофе, один из которых он поставил на столик рядом с пациенткой. Как бы для неё. Потом сел на пол и по пятидесятому кругу пошёл изучать анализы.
Уровень гемоглобина, эритроцитов и лейкоцитов в норме. Показатели печёночных ферментов, креатинина и мочевины не выходили за рамки референсных значений. Липидограмма также не выявляла отклонений. Полное МРТ исключило переломы костей, внутричерепные гематомы, очаговые поражения или кровоизлияния. Мозг в полном порядке.
— Что с тобой не так, красавица? — спросил он у пациентки, встав, чтобы забрать «её» кофе.
На ЭЭГ регистрировалась характерная для глубокой комы ?-активность низкой частоты… Пульс, оксигенация — всё в полном порядке.
Хадли вернулся к бумагам, попробовал остывший кофе и выкинул его в переполненную такими же стаканчиками мусорную корзину.
УЗИ брюшной полости и малого таза не обнаружило никаких патологий внутренних органов. Анализ мочи — идеальный. Гормональные показатели в полном порядке, даже слишком в порядке. Исследование ликвора методом люмбальной пункции выявило ровно то же самое, что и все остальные анализы. Давление спинномозговой жидкости в норме, воспалительные процессы отсутствуют. Биохимический анализ ликвора не обнаружил белка или других аномалий. Гемодинамика стабильная. Диурез адекватный, водно-электролитный баланс не нарушен.
Что, чёрт побери, ещё можно исследовать, чтобы понять причину комы???
Доктор поднялся и пристально посмотрел на пациентку. Казалось, будто эта молодая, красивая женщина просто спит. Вот дотронься до её плеча, и она встрепенётся и откроет глаза. Однако это было не так. Что с ней только ни делали, но разбудить так и не смогли.
Тут дверь приоткрылась, и показалась голова молоденькой медсестры, имя которой Хадли
— Доктор, анализы готовы. Будете смотреть?
— Нет, — пожал он плечами. — Зачем они мне? Я и так всё о ней знаю.
— Правда? — удивилась медсестра.
— Конечно же нет! — Хадли едва сдержался, чтобы не высказать, что он думает о мыслительных способностях младшего персонала вообще, и этой медсистрички в частности. — Давай сюда анализы, а то мы до сих пор не знаем, что с ней. А вдруг это нулевой пациент и скоро начнётся эпидемия? — он сделал страшное лицо.
— Ой-ёй, — испуганно сказала та, отдала кипу распечаток Хадли и поспешила ретироваться.
Трудно сказать, что пугало её больше — возможная инфекция или не спавший три дня доктор.
Хадли буквально выхватил листки с результатами и сразу же разложил их на широком подоконнике.
— Так, что тут у нас?
С утра он назначил дополнительные тесты, результаты которых ожидал с нетерпением: исследования уровня кортизола, анализ уровня кортикотропина, метанефринов, тиреотропного гормона, тироксина и трийодтиронина. И даже антинуклеарный фактор и антитела к ДНК, Sm-антигену и к фосфолипидам.
Он внимательно изучил каждый результат и еле сдержался, чтобы не смахнуть всё в мусорное ведро. Ни одной подсказки! Ни единого намёка на то, что стряслось с пациенткой! Он снова подошёл к кровати и уставился на монитор с показателями: артериальное давление в норме, частота пульса тоже. Концентрация кислорода в крови девяносто шесть — тоже норма.
— Чёрт! — зло выругался он и плюхнулся в кресло. — Абсолютно всё в норме, кроме долбанной комы!
В это время дверь палаты открылась, и на пороге появился главный врач больницы, доктор Фореман. Он вопросительно уставился на Хадли.
— Я не знаю, — развел тот руками и усмехнулся. — Результаты не принесли результатов… Показатели в норме. Все анализы, КТ, МРТ, кровь, слюна, моча, кожный покров, волосы, биохимия, антитела, гормоны… Всё, абсолютно всё, кроме, мать его, ЭЭГ!
Он красноречиво показал на разложенные по всей палате распечатки. Фореман покачал головой, зашёл в палату и закрыл за собой дверь.
— А что говорит невролог? — Фореман взял медицинскую карту пациентки.
— Предложил поцеловать её, мол, только поцелуй разбудит спящую красавицу, — Хадли посмотрел на недовольного шефа и прекратил паясничать. — Он тоже остался в недоумении. Никаких объективных причин для комы не нашёл, пожелал мне удачи и свинтил.
— Значит, причина в чём-то субъективном? Может, психогенный ступор?
— Мы это тоже рассматривали. Дело явно в чём-то другом, — Хадли почесал заросшую щёку.
Фореман внимательно уставился на Хадли, отложив бесполезные анализы. Перепроверять их за своим лучшим специалистом он не собирался.
— То есть ты хочешь сказать, она слишком здорова для комы?
— Слишком здорова? — Хадли на пару секунд завис. — Да, именно! Я бы даже сказал, что здоровее человека в нашей больнице ещё не было! Пожалуй, это у неё единственное отклонение от нормы!