Вертикальный мир. часть первая Интуиция
Шрифт:
– Вот поэтому носатых, и не ставят стармехами, - хмыкнул Арк.
– Слишком изворотливые. Но по существу слуга пара прав. Какой смысл идти в родную контору, когда можно отправиться в смертельно опасный рейс?
– Вы серьезно? Наша служба наверняка передаст меня в Департамент. Глубина явно будет безопаснее их ласковых объятий. Так что я "за". Но есть проблема. Мне никогда не пробраться незамеченной на территорию верфи. Там особый режим, только "верные" и "исполнительные" в охране.
Моряки дружно рассмеялись. Высокое искусство протаскивания проституток на борт корабля было освоено ими еще на курсантской практике. Это было флотской традицией,
***
Каюта младшего штурмана располагалась на той же палубе, что и капитанская. Только была она гораздо меньших размеров, чем у кэпа. Чуть больше собачьей конуры. Считалось, что штурман должен заползать в нее только для сна. В отличие от галеона, в каюте отсутствовал даже иллюминатор, создатели крейсера не стремились к комфорту за счет ослабления прочности корпуса. Вирт глянул на часы, без четверти восемь, но лучше не задерживаться. Пусть стояночная вахта пустая формальность по сравнению с ходовыми, но первое дежурство на новом корабле это почти как секс с незнакомкой. Можно только надеяться, что все будет великолепно, и вы подойдете друг другу. Решив начать обход с ходового мостика, штурман проходил по коридору мимо каюты капитана, как дверь вдруг открылась и из нее вышла Тириста. Молодая дама переоделась в костюм небесной амазонки, который, судя по погонам мичмана на плечах, решила считать своей корабельной формой. Вирт был не против, небесно-голубые брюки и короткий сюртук подчеркивали фигуру, а тонкая белая ткань блузки не скрывала... опять в голову полезли неуставные фантазии, издержки воспитания интуита.
– Доброе утро! Вы на вахте?
– Доброе. Собираюсь сделать обход корабля.
– Вирт, будьте любезны, возьмите меня с собой. Получила от брата... ой, от капитана, назначение в службу безопасности, но, к сожалению, ничего не знаю об устройстве воздушного судна.
– Корабля, мичман, - поправил Вирт.
– Суда, это такие большие летающие бочки, на которых купцы везут нам фрукты с первой, медь с четвертой и прочие товары. В адмиралтействе ходят на кораблях.
– Простите невежество бывшей охотницы за драконами, - улыбнулась Тириста.
– Чувствую, я еще долго буду путаться в названиях и традициях.
– Вы действительно охотница?
– Удивился штурман.
– Я думал это маскарад.
– О, нет! Брат всегда мечтал поднять в воздух огромный корабль, а я - оседлать дракона. А в нашей семье принято добиваться поставленных целей.
– У драконов и кораблей есть одна общая черта. Они созданы для полетов. Одни - природой, другие маленькими трудолюбивыми человечками. Многие хотели бы жить в темные века, когда в небе, среди скользящих островов, царили только виверны и драконы, но вот уже двести лет человек оседлал пар и отправился в небо без помощи чудовищ.
– Это вы что-то цитируете?
– забавно сморщила носик Тириста.
– Такой слог!
– Вводная лекция по истории кораблевождения. Нам пришлось прослушать ее столько раз, что она просто въелась в мозг. Я заболел мечтой о небе, читая книгу прозы из "пятикнижия", - продолжил штурман, распахивая перед дамой двери на капитанский мостик.
– На Земле корабли не парили в небе, просто плавали по морям, огромным резервуарам соленой воды. А на Титанусе плотность атмосферы позволяет поднять в воздух наш крейсер. Управление движением корабля и боевыми действиями ведутся отсюда.
Капитанский мостик представлял собой просторное помещение, заполненное непонятными Тиссе механизмами, здоровенными рычагами и тянущимися во все стороны медными трубами. В отличие от большинства помещений, переборки мостика были не алюминиевыми, а отсвечивали благородной бронзой. Конструкторы пытались максимально защитить мозг корабля. Увидев единственную знакомую вещь, женщина подскочила к огромному штурвалу, стоящему на возвышении.
– Вот это я знаю! Здесь стоит капитан и направляет корабль влево - вправо.
– Совершенно верно, - улыбнувшись, подтвердил штурман.
– Только не влево - вправо, а вниз и в вверх. Для поворотов вбок служит второй штурвал. И не капитан, а старший матрос. Капитан сидит вон в том кресле. И он ничего не крутит. Только думает и командует. А крутимся все мы.
– А вы где сидите?
– Увы, сидит только капитан. Остальные только стоят или бегают. Арк будет, в основном, торчать здесь, за штурманским столом, ну а я за рычагами управления стрельбой. "Небесный каратель" это крейсер чистого неба, его основное оружие - артиллерия главного калибра.
– Чистого неба? Мы не можем летать в облаках?
– Можем, конечно. Просто по типу вооружения флот делится на чистый и облачный. У нас больше орудий и нам лучше сражаться на расстоянии, в ясную погоду. Корабли облачного неба стараются приблизиться к противнику при плохой видимости и у них больше торпедных аппаратов и самолетов.
– Вирт, а чем отличается самолет от корабля, ведь и те и другие летают?
– У самолетов нет цистерн плавучести, поэтому они гораздо меньше и немного быстроходнее. Самолеты существовали даже на Земле. Там они летали очень быстро. Но и в плотной атмосфере Титануса самолет почти в два раза быстрее нас. Только они не могут летать так долго, как корабли.
– А в темные века в сражениях использовали драконов.
– Сейчас тоже есть корабли-фермы. Дракон, к брюху которого подвешена торпеда, может принести немало бед.
– Варварство. Бедные животные.
– В таком случае "Небесный каратель" это цивилизованное варварство. Две носовые двухрудийные башни главного калибра, одна кормовая, по четыре орудия в казематах каждого борта. Двадцать вспомогательных орудий для стрельбы по самолетам и драконам. Есть шесть торпедных аппаратов и три самолета. Новейшее средство уничтожения себе подобных.
– Вирт, вы говорите как пацифист.
– Я морской офицер. Но мне не нравится убивать. Я просто люблю летать. Хотите посмотреть на паровые двигатели? На вахте сейчас Мекрос, я собирался спуститься к нему.
***
По сравнению с хаосом, царившем в машинном отделении, капитанский мостик казался просто оазисом уюта. Тириста уже поняла, что главной деталью интерьера любого помещения крейсера являлись трубы. Алюминиевые и медные, они тянулись везде, во всех направлениях и служили артериями, по которым струилась жизнь металлического гиганта. Машинный зал был сердцем, в котором эта жизнь зарождалась. Огромные рычаги и шестеренки, цилиндры и маховики. Большая часть механизмов, казалось, дремала. Они будут работать в рейсе, обеспечивая кораблю подвижность, тепло, свет и плавучесть. Но и работающие вспомогательные котлы создавали неповторимую какофонию индустриальных звуков. Откуда-то из недр этого храма механики вынырнул Мекрос. Он бы весь вымазан в машинном масле, даже фамильный характерный нос украшали желтые пятна.