Вертоград

Тимохина Елена

– Не очень-то она землю роет, – возражат генерал.

– Землю – нет. У них там, скорее, голубая целина.

Акимов узнал, как добраться до Быковки и вызывает такси; он рассчитывает поговорить с вдовой Митова, уверенный, что та сможет рассказать про мужа. Генералу никуда не хочется ехать, и он предлагает подождать здесь, в беседке на берегу. Неробов составил ему компанию.

Они садятся с Хлебновым вдвоем, это впервые за много лет. Старый товарищ долго молчит, глядя на ракитник. Которым зарастает Казоха.

– Удивляюсь

я, Коля, двадцать лет не виделись, а ты даже не позвонил ни разу.

– Это ты в Москве пропал, я-то никуда отсюда не отлучался. Тебе и не по чину со мной дружить.

– Что же, теперь к тебе и обратиться нельзя?

– Спасать я умею. Для этого и держат. Если только ты хочешь спастись.

Когда Хлебнов излагает свою просьбу, Неробов просто крякает. Генерал довольно убедительно расписывает, что Неробов должен помочь в проведении расследования и указать на преступника, который напал на Митова. Сам Хлебнов делает все, чтобы попасть за решетку. У него на яхте телефонная станция, принадлежащая Акимову.

– В общем так, Акимов хотел провернуть сделку, но она не состоялась. Из-за ДТП яхту будут обыскивать. Я не хочу, чтобы телефонную станцию у нас нашли.

– Тогда выкини ее на помойку.

– Боюсь, Акимову это не понравится. Она стоит больших денег.

И Хлебнов рассказывает, как готовилась поездка. К нему пришел Акимов и сказал, что может взять напрокат яхту. С этим полковником они нечасто виделись. Чем он занимался, Хлебнов не знал, пропадал все время по командировкам.

– А чего согласился?

– Расходов никаких.

– Дурак ты, Михаил Иваныч, – говорит Неробов.

– Яхта красивая, Коль. А я никогда на таких не плавал. Думал, хоть разок в жизни кайф испытаю.

Пора уже закончить с жалобами и заняться сбором доказательств, что кандидатура Хлебнова выбрана для прикрытия, но товарищ не дает ему договорить и продолжает толковать, какой важный тип этот полковник Акимов.

Неробов подгоняет машину поближе к яхте и перегружают в багажник коробки с телефонной станцией. Генерал счастлив и несет какую-то ахинею, но от второго застолья Николай Ильич отказывается, говорит, что ему хватит. Уже ясно, что именно ему придется заканчивать дело, которое не он начинал.

С Денисом они сидят с утра. К ним заглядывает Ирина Валентиновна, интересуется, почему они не вышли к завтраку. Неробов тоже беспокоится. Денис простудился, голова у него гудела, а нос сильно распух.

– Это мне не помешает, – уверяет он.

Дома сейчас – самое безопасное место. Отсюда они выйдут на связь с ИК-4/21.

– А оттуда смогут определить, где мы?

– Нет, мы направили звонок через телефонную станцию. Он должен прийти в ИК, а к тому времени его закроют или… мы переберемся в другое место. Не бойся. Я работаю.

Денис всегда был совой. С утра его лучше было не трогать. Он или читал, или сидел за ноутбуком. Чем ближе к вечеру – тем он становился активнее.

Десять вечера – для него это был разгар рабочего дня.

– Мы живем в мире, придуманном жаворонками, – жаловался он, – проклятое наследие индустриальной эпохи, когда весь город по гудку просыпался к шести утра к первой смене.

Он считал, что дело не в том, что жаворонки любят утро, а совы – ночь. Он считал, что у сов и жаворонков время течет по-разному.

У жаворонков время бежит вприпрыжку, а у сов идет медленно и размеренно.

Поэтому Неробов переживал, а его сын терпеливо ждал развития событий.

Все бы ничего, но неясна роль Акимова в этой ситуации. Сам он выхода на местных не имеет, просто согласился оказать кому-то услугу.

– Так твой Акимов кто? Типичный порученец. Имеет доступ к административному ресурсу, советует, страхует. Делает работу для других. Опять имеет доступ к денежным средствам. Он рискует не просто так. Ты мог бы намекнуть, кто тут замешан и как.

– Не грузись, Коля. Свои косяки мы сами исправим.

Врет, конечно, Миша. Давно бы улизнули с Акимовым, если бы в полиции с них не взяли подписку о невыезде.

– Придется тут задержаться.

Адресок гостиницы он не оставил, но на то Неробов и сыщик, сам найдет. А он ничего и не искал специально, само находилось. Николай Ильич только-только пытался разобраться, в какой жизни живет. Детективы, которые давали объявления в Интернете, казались Николаю Ильичу богами, владевшими личным сайтом, со связями и доступом к базам, они имели работу, а он – только выговоры от начальства. Казалось странным, что, дожив до шестидесяти лет, он так и не научился заводить отношения с людьми. Не имел он такого опыта, что делать, а ведь кто-то и вовсе умирал, ничему не научившись. Так что Николай Ильич еще имел шансы успеть пройти выучку.

– Раньше Михаил меня не вспоминал, а тут телефон нашел и специально позвонил. И разговаривал уважительно, о тебе расспрашивал, – передавала Ирина.

Неробов с Хлебновым росли в одном городе, так что вполне могли бы знаться в молодые годы. Просто в то время, когда Неробов играл в теннис, Михаил Иванович катался на велосипеде по берегу Волги. Так распорядилась судьба: одному подарила велосипед, а другому – теннисную ракетку.

Неробову хотелось бы знать, что именно успела выболтать его женушка.

И хотя с возрастом Ирина смотрелась бледновато, Неробов продолжал ею восхищаться – в немалой степени за неприхотливость и бесхитростность. Она искренне радовалась, что так удачно нашла заказ для мужа. Ее веселая убежденность, что все будет хорошо, мешала ему отказаться. Дело представлялось ему безнадежным. Кроме этого, сама мысль находиться у кого-то в подчинении выводила Неробова из себя.

– Вот у меня и появился клиент, – он боролся с тоской.

– Нет, потерпевший, – возразила жена.