Вертоград
Шрифт:
– На месте происшествия задержана женщина, личность установлена, рядом труп мужчины, он опознан, полковник Дубровин, – объявляет эксперт.
Неробов заходит в номер. Опер, карауливший в коридоре, напомнил, чтобы он не оставлял отпечатков. Медэксперт протянул перчатки, которые следователь надел, хотя и не собирался ничего трогать. Порядок есть порядок.
Номер двухместный. В гостиной люстра, ковер, деревянные панели, на стене постер. Тело в спальне на полу. Огнестрел. Правая височная доля поражена, пуля застряла
– Кто еще на выезде?
– Приезжал Башаров, но сразу ушёл после установления личности.
– Сколько выстрелов?
– Два. Причина смерти – после вскрытия, – коротко отвечают ему.
– Оружие?
– Ищем.
Всех их Неробов хорошо знает. Это ребята проверенные, сделают, как положено.
Чтобы не мешать фотосъемке, следователь заглянул в санитарный блок. На краю ванной обозначился кровавый след от ладони. Тело унесли. Узнав, что комната свободна, Николай Ильич перешел в спальню. Там стояла большая кровать и две тумбочки. Он заглянул под кровать, там лежал чемодан, к которому он не стал притрагиваться.
А вот и Абросимов с новостями, докладывает:
– Башаров встречает начальство из области. Про Маковцева что-нибудь слышал?
– Слышал, но это потом. Где Виктория Владимировна?
– Рядом, в соседнем номере.
Они устремляются по коридору. Дверь номера 1240 открыта. Виктория в спальне, лицо у нее заплаканное, но сейчас она успокоилась. Ее волосы убраны в пучок, одета она в строгий костюм – явно это не любовное свидание. На столе стакан с водой, принес кто-то из оперов, тут их хватает.
– Вика, как самочувствие?
– Ты меня знаешь, Коля, я не могла бы никого убить.
Неробов просит оставить их одних. Вряд ли Полевая тут причастна, хотя, может, что-нибудь интересное вскроется. Но это потом. Сначала он смотрит на ее руки. Смывов на пороховые газы не сделали.
– Всё, успокоилась? Теперь поговорить можем?
– Знаешь, Неробов, ты свои следовательские допросы брось. У меня душевная травма, не даю я согласия, чтобы меня опрашивали. Да и не хочу я с тобой говорить, пусть кого другого пришлют.
Сопротивление следует давить на корню. Дай ей волю, Виктория таких дров наломает.
– Рассказывай, но только коротко. У меня только пять минут, потом я уеду, и будешь ты говорить с человеком, которого пришлют. Вот ему и вешай лапшу на уши. А мне – коротко и по существу. Встреча с Дубровиным была заранее назначена?
– Неделю назад договорились за неделю на экспертизу иконы, изъятую в составе контрабанды, но точной даты не было. Вчера позвонили, назначили на семь утра, сплошная срочность и секретность. Ничего объяснять не стали, сказали место и время.
– Что за икона?
– Почитаемая в наших местах. «Моление Богородицы в цветах», была написана в 30-х годах прошлого века, хранилась в Нагорном
Неробов пытается сообразить, как все сложилось, но давать расклад не торопится.
– Почему не перезвонила?
– Меня торопили. Я вообще не хотела ехать. Но они настаивали, ссылались на тебя.
Существовали эти люди или нет в реальности, бог весть. Выясним.
– Тебя забрала машина? Опиши ее.
– Обычная, белая. Людей я видела первый раз. Какие-то чернявые, нерусские лица.
– С кем разговаривала?
– Мужчина лет сорока, моложавый. Военный. Славянская внешность. Глаза близко посаженные, немного вдавленные, глубокие глазницы. Опознать смогу.
По словам эксперта, никакой иконы на месте происшествия не обнаружено.
– Дубровин?
– А мне откуда знать? Вроде бы он. Общались только по телефону. Судя по погонам, полковник. Он в другой комнате разговаривал с тем, кто меня привел, я разговор слышала.
– Что потом не возникло никаких вопросов?
– Все быстро произошло. Дубровин с кем-то повздорил, тот ушел, хлопнул дверью, после чего полковник сказал, что экспертиза отменяется. Что-то у него не срослось. Я собиралась уходить, но тут раздались выстрелы – два, один за другим. Я решила, что сейчас и меня убьют, спряталась в шкаф. Это всё.
– Допрашивали?
– Да. Любовники ли мы с Дубовиным и чего мы не поделили? Но ты знаешь…
Николая Ильича огорчала ее болтливость: такого наговорит, что потом замучаешься объясняться.
– Молчи, Вика. Суетиться сейчас не самое время. Ни с кем не делись, не отвечай на вопросы. Анкетные данные можно. Отрицай связь с Дубовиным, не знала, не видела. Найму адвоката. Короче, буду работать.
Не хотелось обнадеживать заверениями, что скоро ее вытащит. Не время открывать свои карты, тем более что на руках у него ничего нет. В том-то и дело: он не знал, что он там знал Дубровин.
В проеме двери появляется капитан Абросимов:
– Ильич, Башаров идет сюда.
– Не кипешуй. Что по машине, на которой приехала Полевая? На стоянке должна быть камера. Узнай госномера.
– Камеры не работали. Их включают в девять, когда заступает охрана.
– Не везет. Ладно, теперь по машине Дубровина. Где он ее оставил? Откуда взялась белая машина?
– Работаем.
Неробов вспоминает присказку: «Если ты чувствуешь, что охота идет слишком легко, что след зверя сам попадается тебе под ноги, то знай: тот, кого ты наметил себе в жертву, уже смотрит тебе в затылок».
– Работай. Будет тебе премия за сегодня, – он пытается шуткой разрядить напряжение.
– Не знаю, посмотрим, что Геннадий Евгеньевич скажет.