Вертоград
Шрифт:
– Есть что-нибудь по Митову? – спросил он.
– Да так, – Неробов не торопился раскрывать карты. – Жаловался слежку и анонимные угрозы, но от конкретных вопросов увиливает.
– Ладно. Теперь им займутся другие. Я говорил с Маковцевым. Они ищут специалиста в отдел краж. Тебе надо подать заявление, может и сгодишься.
Неробов берется за ручку двери, и этот захват помогает ему удержаться на ногах. В глазах мутнеет, и он из последних сил удерживает сознание.
Бригада вернулась с выезда на труп. Стажер Черноярова скребла руки под струей в раковине, но капитан Журавлев отличался нечистоплотностью,
– Эй, брат, закурить дай. Видишь руки грязные. У тебя есть, я знаю.
Неробов выщелкивает из пачки сигарету, раскуривает ее и сует в рот Журавлеву.
– Кайф! – бормочет тот.
Он мог стать специалистом по разбойным нападениям, нравится ему это. Может, поэтому он и не моет руки, что сам разбойник. Кабы не ловил преступников, сам бы вышел на промысел.
Неробов в бережном обращении не нуждался. Он был простой парень, быстро все схватывал.
– Давай сфотографируемся с тобой, Жула. Золотой ты парень.
– Выпил ты что ли, Неробов?
Журавлев уклоняется, прячась за сигаретой, но Николай Ильич успевает сделать селфи.
Вместе они входят вкабинет, и теперь у них равные шансы приветствовать несравненную блондинку Александрову, которая расчехлила свой летний гардероб и демонстрирует черно-белую коллекцию. Журавлев вылезает с комплиментом, как всегда глупейшим, на который Алла Анатольевна отвечает просто:
– Чмок.
– Это мне.
Журавлев утверждает, что воздушный поцелуй предназначен ему, тогда как Неробов уверен, что сотрудница смотрела именно на него. И эти мысли крутятся у него в голове, хотя он только что умирал, а часом раньше видел окровавленный труп своего начальника, не считая того, что его подруга задержана по подозрению в убийстве.
В комнате дежурных следователей только молодая девушка-стажер Наташа Черноярова, которая вела веселую жизнь и мечтала о том, чтобы выспаться. Дежуривший эксперт-медик учил ее расслабляться. В их компании Неробов выпил чашку чая с сахаром.
Медик взялся ухаживать за Чернояровой, он побывал у неё дома и починил там унитаз. На следующий день они собирались на дачу обрезать яблони.
– Не стоит трогать цветущие деревья, – возразил Неробов, но его советы никому не требовались.
Второй раз он пил чай в кабинете следователей, где сидели хорошенькие женщины, которых он опекал. В центре внимания находилась Алла Александрова, неяркая блондинка, чья работа по ограблению магазина купальников пляж удостоилась благодарности в приказе и премии. Предыдущее дело она завалила, и ее включали в группу к опытному следователю. Под руководством Неробова она выяснила, что в краже замешана продавщица Лазуткина, ранее служившая в магазине и уволенная.
– А Лазуткину как вы допрашивали? – спросила ее Черноярова.
– Я не знаю, как это делать. В смысле не понимаю, что требуется. Вот выйдет Николай Ильич, съест тортик и расскажет, что нужно.
– А где ваш тортик? – спросил Неробов.
– В магазине. Я просто подумала, что тортик нужно съесть, когда вернется Инна Николаевна.
Вместе со Неробовым следователь Александрова провела свой первый в жизни допрос. Никакая логика тут не прокатывала, и если даже дело удалось
Неробов, который и распутал это дело, в подобной славе не нуждался, узнай товарищи, что он копался в женском белье и по величине чашечки бюстгалтера установил воровку, над ним бы смеялись до конца жизни.
А так триумф Аллы Александровой не нарушал гармонии следственного управления.
Следователь Гришина освободилась к обеду. Она работала в гостинице.
– Инна, расскажи мне, как было, – попросил Неробов.
– Я давала подписку, Николай Ильич. Делу присвоен особый статус. Подозреваемую задержали, ты с ней связан, поэтому тебя исключили из следственной группы.
– Не надо, я и так узнаю.
– Ты этого не говорил. Не хватало еще, чтобы Геннадий Евгеньевич тебя за соучастие привлек. На телефоне Полевой вызов на твой номер. Понимаешь, что это значит? И по геолокации ты неподалеку был, значит, имел возможность добраться до места убийства. Ты лучше скажи, как тебя угораздило?
– Лучше скажи, откуда взялись новые опера, которых поставили в оцепление? – в тон ей спросил Неробов. – Вроде я всех знаю, а тут совершенно новые лица.
– Да, борзые ребята. Они прибыли из области с полковником Маковцевым. Спроси у Жулы, может, что скажет.
Майор Журавлев, Жула, находился в допросной. Неробов прислушался к доносящимся оттуда крикам: «Сволочь, садист», и решил не вмешиваться. Грубость Журавлева шокировала непосвященных. Только Дубровин способен был его сдержать, но теперь он находился в вечном отгуле.
Неробов постучал в дверь.
– А чего ты тут забыл? – раздался окрик Журавлева.
– Мы работаем с Александровой. – В обязанности Николая Ильича входило работа с новичками.
Такой разгул страстей – явный признак того, что Журавлев опять напортачил. Он допрашивал кого-то из иммигрантов-молдаван, а может это связано с исправительной колонией – тех и других он курирует. У него два дела в производстве, а у других – по десятку.
Получив указания, Алла Александрова собиралась в гостиницу опрашивать персонал. Она составила список горничных, чтобы никого не пропустить.
– Ты у старшей возьми расписание смен. Собери тех, кто работал накануне, расспрашивай, не заметили ли чего необычного. Убийство без подготовки не провернуть. А в том, что не взятку ему давали, а шли убивать – это факт.
В сообразительности Алле не откажешь. Кадры подбирал сам полковник Дубровин, царствие ему небесное.
Неробов размышлял над мотивацией преступления. Провернуть такое хлопотное дело можно только, если стоит вопрос жизни и смерти. Или по заказу. Надо проверить, с кем Дубровин пересекался последнее время. И рапорт по этим мыслям написать, пусть читают.
– Вас спрашивала Кукшина, уже два раза заходила, – лепечет стажерка Черноярова.
У нее только одно дело, расследование пьяного убийства, которое раскрывается на раз-два по горячим следам, но она не торопится, а ждет, когда Неробов освободится.
– Наташа, я буду немного занят, но обещаю, что вашим делом мы обязательно займемся. А пока съездите в офис мобильного оператора на Горького, там работает мой сын, надо передать ему видеозапись. Сделаете?
– Обязательно. Сразу и поеду.