Верю, судьба!
Шрифт:
– Почему?
– удивилась Касси.
– Потому что должен кто-то лечить то, что не может вылечить простой врач, - ответила Серафима.
– Мы оказались нужны.
– Нужны - кому?
– Атис подался вперед.
– Всем, - травница пожала плечами.
– Все хотят жить.
Атис вертел в руках маленькую серебряную вилку, неподвижно глядя на снег за окном. Смутное отражение смотрело куда-то в бесконечность за его спиной, черты лица словно размылись, в человеке по ту сторону стекла Атис узнавал и не узнавал себя.
Летатели.
Первый Род.
Он вздохнул, положил вилку обратно. Провел рукой столу, и вдруг замер.
– Ой. Сима, прости, ты не посмотришь, что… - он не договорил, осекся. Повернул руку и уставился, пораженный, на ладонь.
Из центра которой выступало что-то, напоминающее кошачий коготь.
– Всё в порядке, - сказала травница.
– Всё так и должно быть.
5 Звезды, карты и сны
Лето, которого не было
В наше время, когда крылья - это признак паденья
В этом городе нервных сердец и запертых глаз
Ты одна знаешь, что у бога нет денег
Ты одна помнишь, что нет никакого завтра, есть только сейчас
…Запах травы и, странное дело, терпкий запах тины, зелень, пыльная тропинка и солнечный свет. Далекая лента воды разрезала голубоватое пространство степи надвое, горизонт тонул в охре, сливались воедино земля и небо. Цветок шел низко, задевая лепестками верхушки трав, и Атис развлекался тем, что на лету старался сорвать травинку. В тот момент он превосходно сознавал, что этого полета в его жизни никогда не было, что сейчас - глубокая зима, что скоро им придется гнать свои цветы над бесконечной снежной степью, и он никогда в жизни не поднимет цветка в небо летом - тот полет, что ему предстоит, будет совсем не таким. Но, проснувшись утром, он с бесконечным удивлением обнаружил на ладони длинный тонкий порез. Он помнил, как во сне порезал руку. Острой травинкой.
За окном сияла зима…
Они менялись.
– У меня отрастают волосы, - сказала как-то за завтраком Касси.
– Они у всех отрастают, - заметил Атис.
– Не с такой же дикой скоростью!
– Касси тряхнула волосами, и Атис понял, что она права. Вчера волосы были до плеч, а сегодня опустились гораздо ниже.
– Я так не привыкла… или уже привыкла… сама не пойму.
– М-да, - задумчиво протянул Атис.
– Твоя правда. Ты знаешь, это даже красиво. Серафима же носит длинные волосы.
– То Серафима, а то я, - наставительно сказала Касси.
– Волос мне только не хватало. Это неудобно! Сегодня же отрежу.
Приехавшая Серафима подравняла ей волосы, а на следующее утро они оказались длиной до середины спины. Атис, уже внутренне смирившийся с тем, что бороды у него, вероятно, никогда больше не будет, только посмеивался потихонечку, глядя, как Звезда Песков отхватывает ножницами длинные золотистые пряди. Впрочем, как выяснилось, волосы обрели нужную длину и дальше расти не собирались. Но и позиций не сдавали - те прядки, которые Касси в порыве гнева отхватывала, за час-два восстанавливались.
– Черт знает, что такое!
– возмущалась Касси.
– Серафима, ну почему, а?
– Да что ты переживаешь, - отмахивалась та.
– Так и должно быть. Ты сейчас не человек уже, пойми! Первый Род, символ. Тебе положено так - с волосами.
– И долго это будет продолжаться?
– Пока летаете. Потом не знаю. Касси, я вообще ничего не знаю. Только то, что мама рассказала. Летатели имели длинные волосы. Все. И мужчины, и женщины. Чешуя - короткие. Мы, травники - длинные у женщин, короткие - у мужчин.
– А у людей?
– ехидно спросила Касси.
– Кто во что горазд, - отрезала Серафима.
– Иди, занимайся.
Серафима притащила из города кучу книг, и последнюю неделю они только тем и занимались, что зубрили карты. Все, что Сима сумела правдами и неправдами достать. Атис только присвистнул, когда впервые увидел содержимое объемного мешка, но за дело взялся охотно. Карты звездные, географические, экономические.
С географией у Касси продвигалось неважно. Зато с ней не было проблем у Атиса. А вот с картой звездного неба и ориентацией почему-то лучше получалось у Касси, Атис же тут пасовал.
– Они же просто все одинаковые, эти звезды, - жаловался он.
– Ну не понимаю!
– Что там понимать, - отмахивалась Касси.
– Все элементарно, примитив.
– Это география - примитив, - парировал Атис.
– А вот звезды…
– Зря вы ссоритесь, - заметила как-то Серафима.
– Так и должно быть. Надо делать то, что у тебя получается. Доступно тебе что-то - делай. Это разделение.
– Не понял, - ответил Атис.
Они сидели в оранжерее, был светлый искрящийся день. Касси поглаживала свой цветок по тонким лепесткам, он наклонился к ней, прижался к плечу. Нестерпимо яркое солнце рисовало картину, удивительную для этого мира. Деревянный скобленый пол, огромные, в половину стены, стекла, снежная степь за ними - и тоненькая женщина, положившая руку на металлически блестящий огромный цветок.
– Они совсем большие, - тихо сказала Серафима.
– Уже скоро.
– Наверное, - беспечно сказал Атис.
– Так что ты сказала о разделении? Ты имеешь в виду, если Касси будет знать всё про небо, то про землю должен знать я? Так?
– Примерно.
– А вдруг, - Атис замялся, подыскивая безобидные слова.
– Ну, скажем, я долбанусь со своего цветка, или Касси. Как ориентироваться тогда?
– Тоже сможете. Но в половину хуже. В вашем тандеме Касси - это ночь, а ты - день. Понимаешь? Ночью ориентироваться надо как? По звездам. Днем - по рельефам.
– А если туман или облачность?
– озорно спросила Касси.
– А у тебя есть цветок, - жестко ответила Серафима.
– Он подскажет.
– Правда?
– спросил Атис.
– Что-то я в это не верю, по крайней мере, пока. Впрочем, я не удивлюсь, если ты окажешься права. До сих пор ты не ошибалась.
– Ну почему же, - усмехнулась травница, аккуратно расправляя складки на своей тяжелой юбке.
– Я была уверена, что ты помрешь от кислоты. Однако ошиблась.
– Ну, это ошибка со знаком плюс, - заметила Касси.
– Тут тебе нечего сокрушаться. Все бы такие ошибки были.