Весь этот джакч.Дилогия
Шрифт:
И ещё на нём совсем не было шерсти. Чёрная гладкая, местами потёртая, местами в коростах – кожа. Будто это не зверь вовсе, а огромный старый ботинок.
– Порох! – крикнул Лимон, уже не таясь; своего голоса он не узнал. – Порох, проснись!
– Что? – сказали совсем рядом. – Это ты, Лимон?
– Я! Возьми ружьё, патроны с пулями – и за палатку, быстро. Без света. Я услышу, дам свет.
– Сейчас…
Да, Порох был парень что надо – буквально через десять секунд Лимон услышал позади негромкие шаги и поклацывание металла о металл: Порох загонял
– Смотри… – тихо сказал Лимон, не оборачиваясь. И нажал кнопку «маячка».
Туман полыхнул в ответ. Совершенно пустой туман.
Порох присел рядом.
– Что там хоть было-то? – спросил он.
– Лось… или похожее на лося… не знаю. Слишком много рогов, голый, чёрный…
– Пойдём, – сказал Порох.
Лимон попробовал встать, но разбитая нога подломилась.
– Ой, ма… – протянул Лимон, холодея от предчувствий.
Он стянул тапочек, ожидая увидеть жуткое кровавое месиво, однако всё, вроде бы, было цело – просто до ступни не дотронуться, и как-то странно: с одной стороны, жутко больно, с другой – пальцы ничего не чувствовали.
– А-а… – опёрся на пятку, поднялся с помощью Пороха, дальше попрыгал на одной ноге, разбитую держа на весу.
Навстречу уже бежали с фонарями…
– Ну вот, – сказала медсестра, обрезая кончики бинта. – Дня три так походишь, потом придёшь, снимем. Кости целы, а ногти вырастут новые, лучше старых будут. Ну а пока – никаких игр, никакой строевой, никаких походов… Может, в город? Машина утром пойдёт…
– Нет, – сказал Лимон, – у меня тут хитроумный брат, за ним специальный надзор нужен, а в городе сейчас никого. Я лучше в мастерской поработаю, змеев поделаю.
– Как желаешь, моё дело предложить. Да, главное, костылём никого не бей, костыль казённый, денег стоит.
– Так точно!
Применится к неудобной подпорке не получилось, но до выхода из медицинского шатра Лимон кое-как добрался. Там его ждали.
– Вот теперь ты будешь Костыль, – сказал Костыль.
– Костыль-два. Костыль возвращается. Костыль против болотного чудовища, – подхватил Порох. – Давай сюда эту дурацкую железяку…
Он отобрал у Лимона костыль и подставил плечо. Костыль подставил другое. И они почти нормальным шагом направились к палатке.
– Следы нашли, – сказал Порох. – Непонятно чьи, но здоровенные. Так что ты был прав.
– Хорошо, – сказал Лимон. – А то я, честное слово, подумал уже, что башкой жёстко приложился.
– Лучше бы башкой, – сказал Порох. – Жёстко.
– Мне дядька рассказывал, что такие вот уродские звери водятся вокруг долины Зартак. По ней в войну кобальтовой бомбой шарахнули, чтобы их вывести, а они только сильней плодиться стали, – пояснил Костыль. – А теперь вот, видишь – сюда ломанулись.
– Литиевой, – сказал Порох. Он знал всё.
– Да, мать Сапога рассказывала тоже… вроде как горцы оттуда бегут… – вспомнил Лимон. – Парни, а ведь если это всё так… накрылся наш лагерь? Или какую-нибудь охрану пришлют, всё проволокой обнесут и нас выпускать не будут…
– Лучше б война, – сказал Шило.
– А ты здесь откуда? – оглянулся Лимон.
– А я за вами иду. Думаю, вдруг сзади кто будет подкрадываться – я вас и предупредю.
– Своим последним криком, – сказал Костыль.
– Размечтались, – сказал Шило. – Не дождётесь.
– Как раз твоя палатка, – сказал Лимон. – Иди, досыпай.
– Уже не хочу. Скоро и так подъём. Вы же не будете ложиться?
– Всё равно делать-то нечего, – вздохнул Лимон.
– Можно посидеть, поговорить.
– Ага. Среди палаток. Ты никого не видишь, но все тебя слышат. Думать надо, младший. Головой, – Лимон стукнул себя костяшками пальцев по лбу; получилось довольно громко.
– Вот почему когда ты себя по лбу стучишь, то как по ящику получается, а я себя – как по подушке? – спросил Шило.
– Значит, у тебя ещё башка мягкая, – сказал Порох.
– Не созрела, – добавил Костыль.
– Поэтому – никаких пока серьёзных разговоров, понял? – поднял палец Лимон. – Ни-ка-ких!
– Ну, ладно. Уговорили. А несерьёзные – можно?
– Ух. Давай не сейчас?
– Но вы же всё равно будете разговаривать?
– А может, просто так посидим.
– Ну да, знаю я вас…
Они дошли до конца линейки. Здесь лежали доски штабелем и под брезентом топорщилась тачка с какими-то инструментами. Дальше был только туман. Уже полупрозрачный, светлый.
– Скоро Мировой Свет появится, – почему-то тоненьким голоском сказал Шило.
– Кто-то хотел посидеть просто так, – задумчиво сказал Лимон в пространство.
– Ну да, ну да, – Шило первым плюхнулся на доски и заёрзал, устраиваясь. – Вы присаживайтесь. Змей нет, пауков нет…
– Ну, одна-то змея точно есть… – ещё более задумчиво сказал Лимон.
– Молчу, – сказал Шило и двумя руками зажал себе рот.
Лимону помогли сесть; Костыль и Порох разместились по сторонам.
– Парни, – сказал Лимон, – я, похоже, на пару дней отвалился. А группу надо набирать…
– Наберём, – сказал Порох.
– Я думаю, пусть пока Сапог будет за главного, – предложил Лимон.
– Я – за, – сказал Порох.
– Я не против, – одновременно с ним сказал Костыль.
– А почему? – спросил Шило.
Лимон занёс было руку, и Шило тут же прикрыл затылок.
– Потому что Сапог надёжный, – сказал Костыль. – Мы ему доверяем.
– А почему он тогда спит?
– Он не спит, – сказал Порох.
На самом деле Сапог уже спал. Предпринятый им поиск в тир, вернее, в оружейную кладовую тира, много времени не занял. Результат был самый что ни на есть обнадёживающий: кладовая представляла собой стоящую посреди палатки железную клетку, которая запиралась всего лишь на один висячий замок; сами же винтовки хранились хоть и в добротных, но деревянных ящиках; надо полагать, патроны тоже. Защита чисто символическая. Когда наступит время, достать всё это будет делом нескольких минут…