Весь этот джакч.Дилогия
Шрифт:
– Надо врача, – сказала Илли. – Я не смогу.
– Сейчас, – сказал Лимон и выскочил в коридор.
– Эй! – закричал он. – Есть кто-нибудь?
И, уже зная, что ответа не дождаться, бросился по лестнице на второй этаж.
Вот палата, в которой он тогда лежал, а вон та дверь – в ординаторскую. Там они с доктором Акратеоном гоняли чаи… или это был бред? Это был бред. А сейчас не бред.
Всем телом Лимон толкнул дверь, влетел…
Такое он уже видел. Офицер в парадной форме с медицинскими петлицами сидел в углу, раскинув ноги. Только стена за ним была сплошь
Не было мух. Окно настежь – и нет мух.
Второй врач, в халате, лежал на подоконнике. Он, наверное, и распахивал окно. Стало тяжело дышать, и он решил открыть окно, это естественно.
Третий полусидел на диване. Лимон не стал к нему даже подходить…
Помощи не будет.
Он вышел и стал спускаться вниз. Навстречу шла Илли. В крови с головы до ног.
– Всё, – сказала она. – Сердце…
Лимон коротко кивнул.
– Пойдём, – сказал он. – Тебе надо помыться. Я покажу.
Глава десятая
На листе бумаги Лимон написал печатными буквами: «Кий Килиах, Стальной переулок, 14. Первая гимназия, класс пятый «синий». Подорвался на растяжке». Приклеил пластырем к груди. Пластырь клеился плохо. Ладно, подумал Лимон, ветром не унесёт, а кровь засохнет – вообще будет не отодрать.
Порох уже сидел на водительском месте, а Илли медленно прохаживалась перед машиной.
– Мне всё равно надо переодеться, – сказала она.
Лимон кивнул.
– Садись впереди, ты мокрая, – велел он. – Я в кузове.
– Командир, – еле слышно сказал Порох. – Мы тут решили домой не ехать. Ни к ней, ни к нам. В какой-нибудь магазин…
– Нет, – Лимона передёрнуло. – Давайте к нам. Родителей всё равно дома не было, так что… Илли, ты же поносишь пока мои вещи?
– Ну и зря, – сказал Порох.
– Наверное, – согласился Лимон. – Только я… не могу. Всё равно что раздевать покойника.
– Может быть, и придётся, – сказала Илли тихо. – Всё поменялось, Джедо.
– Посмотрим, – сказал Лимон. – Может быть… но потом.
– Я понимаю, – сказала Илли. – Хорошо. Давай как ты говоришь.
Порох выкатил грузовичок из госпитального двора и свернул налево.
– Если все мёртвые, – сказал Порох, проехав два квартала, – то почему на улицах вообще никого нет?
– Возможно, успели объявить тревогу?
– А кто у нас вообще объявляет тревогу?
Лимон задумался. Пограничники о происшествиях сообщают в штаб обороны – это в двух сотнях километров отсюда, – и в командный пункт частей прикрытия. После чего им, если ситуация серьёзная, дают приказ отступать и размещаться в тылу укрепрайона (потому что подставлять под удар опытных специалистов по наблюдению и выслеживанию шпионов – как-то не по-хозяйски); отец упоминал, что место размещения время от времени назначается новое, но всегда за городом; кстати, при эвакуации города пограничники помогают полиции… В любом случае, место это должно быть вблизи дороги, а значит, разминуться с колоннами пограничных машин сегодня было бы просто невозможно. То есть или они не покидали застав, или…
Да, тревога. Тревогу должны были дать полицейские,
– Ты дорогу на укрепрайон знаешь? – спросил он Пороха.
Тот молча покачал головой. Отец его, инженер-лейтенант первого класса Гай Тюнрике, служил в танкоремонтной мастерской – здесь, в городе. Здоровенный, весёлый, похожий на медведя, в танкистском несгораемом чёрном комбинезоне и почти всегда верхом на мотоцикле, наголо бритый, с короткой трубкой в белых зубах. Лимон знал его мало и жалел об этом – но невозможно же дружить со всеми, кто тебе нравится… В общем, понятно, что в укрепрайоне Порох не бывал.
– Сапог должен знать, – сказал Порох.
– Но Сапога нет среди нас, – пробормотал Лимон. – Всё, приехали, тормози.
– Я въеду во двор, – сказал Порох.
Офицерский двухэтажный дом на четыре семьи имел арку с воротами и внутренний дворик; ворота сейчас были распахнуты, да не просто распахнуты, а сорваны с петель: кто-то выехал со двора, не позаботившись открыть замок. Помогая себе всем телом крутить руль, Порох вписался в арку, ничего не задев.
– Ребята, – сказал Лимон. – Подождите меня, я проверю…
– Я с тобой, – сказала Илли.
– Не стоит…
– Ничего. Пошли.
Дверь в квартиру была заперта. Лимон почему-то на сразу смог провернуть ключ. Наконец дверь открылась.
Пусто. Слава Творцу, пусто…
– Туда, – показал Лимон на лестницу. – Комната направо. Я сейчас…
Сам он прошёл по нижнему этажу и взялся за дверную ручку материной комнаты. Родители давно ночевали порознь, тем более что отец большую часть времени проводил на заставе. Лимон был твёрдо уверен, что не разводятся они только из-за него и Шила. Он даже как-то привык к этой мысли… Немного помедлив, он повернул ручку и потянул на себя дверь. Никого. Две набитые вещами сумки. Тёплые вещи, вываленные на кровать. Всё.
Мелкими шажками Лимон подошёл к кровати, протянул руку и взял старую меховую безрукавку. Она будет великовата Илли, но не слишком…
Потом он с каким-то нехорошим облегчением вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Илли стояла посреди его комнаты и озиралась.
– Вот, – сказал Лимон и открыл шкаф. – Штаны, рубашки, свитера – выбирай. Должны более-менее подойти.
– Спасибо, – сказала Илли. – Там, внизу – всё нормально?
– Не знаю, – сказал Лимон. – Уехать она не успела. Собралась, вещи уложила… Но и дома её нет. Так что – не знаю.
– Вот эти можно? – спросила Илли.
– Что хочешь, – сказал Лимон. – И знаешь что? Бери с запасом. Мало ли…
– Носков побольше, – сказал от двери Порох.
– Да, – сказал Лимон. – Все носки. Лей, тебе надо чего-нибудь?
Тот покачал головой.
– Тогда… – Лимон взял ещё одни полуформенные штаны, две пятнистые майки и тёмно-серый свитер с кожаными нашивками на плечах и локтях. – Пошли в машину. Илли, ты переодевайся не спеша, но постарайся побыстрее, ладно? Вот рюкзачок…