Веселый мудрец. Юмористические повести
Шрифт:
— Чтобы мне тебя не обидеть, скажу сразу: загадки эти легкие, — усмехнулся мош Илие. — Но у меня старое правило: богатым я ни советов, ни ответов не даю, ты же знаешь.
— Я это генералу говорил, — вздохнул приказчик, — да разве он понимает! Дай, кричит, старику денег — пусть берет, сколько хочет. Понимаете, мош Илие, очень генерал за молодого барина тревожится. Ведь ученый гость всему Кишиневу расскажет, что, мол, сынок у Коросяну не горазд умом. Позор!.. А тут, еще этот случай с овечьим колодцем. Обидно его высокопревосходительству,
— А эти чудаки, продавцы овечьего колодца, — спросил мош Илие, — в имении сидят?
— В холодной, в бывшем погребе. Генерал лютует. Завтра утром хочет им горе какое-то придумать.
— Так вот, передай своему хозяину, что мош Илие первый раз в жизни свой обычай нарушит и скажет молодому барину ответы на все загадки…
— Спасибо! — поклонился приказчик.
— Рано радуешься, — усмехнулся копач. — Денег я за это не возьму, но, если твой хозяин хочет своему сыну пособить, пусть отпустит завтра братьев Чорбэ без всякого наказания. Понял?
— Понять-то понял, чего ж тут мудреного, — снова поскоблил затылок приказчик. — Да ведь с меня за такие слова генерал шкуру может спустить.
— Твоя шкура недорога, — сказал мош Илие, — потому что приучена она к холуйскому житью-бытью. А если братья завтра утром ко мне целехонькие не придут, я разгадки в какое-нибудь другое имение отнесу. Пусть генеральский сынок как есть дурнем перед всеми окажется. Ну, и иди с моих глаз. Надоел!
…Митикэ и Фэникэ не успели дошагать до дубка, под которым их поджидал мош Илие, как мимо пронеслась знакомая голубая бричка.
Вместо кучера-сони на козлах сидел сам приказчик. Подле дубка бричка остановилась.
Братья увидели, как спрыгнул наземь приказчик, как он уселся под деревом недалеко от моша Илие.
Копач сердечно поздоровался с братьями, усадил их рядом с собой.
— Так вот тебе отгадки, — сказал мош приказчику. — Первая — рыба. «Кину не палку» — это про удочку дальше — сам разберешься. Вторая: два рога, а не вол, шесть ног без копыт, а ходит — стучит.
— Тю! — засмеялся Митикэ. — Это ж легче легкого!
— Скажи, скажи, — подзадорил его мош Илие.
— Рак!
— Верное слово! — похвалил мош Илие.
— Эх, раков бы наварить! — мечтательно вздохнул Фэникэ.
— Ты лучше третью загадку отгадай, — предложил мош Илие. — В воде родилась, а воды боится? Что такое?
Фэникэ только рукой махнул:
— То же для махоньких детей! Кто отгадки не знает?
— Молодой барин не знает, — сказал приказчик Да и его превосходительство затрудняется…
— А когда недосол на столе, тогда генерал знает, что делать? — спросил Фэникэ.
— Посолить нужно… — ответил приказчик и радостно разинул рот. — Значит, третья отгадка — соль? Премного благодарен!
Он поклонился мошу Илие, вскочил на бричку лихо развернувшись, помчался к имению.
— Вот, парни, мотайте на ус, — сказал мош Илие. — Вышло так, что смог я нынче вам помочь. Ведь сгноил бы вас генерал и не осталось
РАССКАЗ О ТОМ, КАК ИНОГДА ВЫИГРЫВАЮТСЯ
СКАЧКИ
— Ты брал когда-нибудь первые призы, Пэкалэ?
— Только в том случае, если призы мне нравились. Их потом долго-долго искали…
День у Фэникэ и Митикэ, как всегда, начинался с мечтаний. Фэникэ, сладко потягиваясь, говорил:
— Ах, если бы сегодня два раза позавтракать, два раза пообедать и три раза поесть на ночь!
А Митикэ мечтал о меньшем:
— Эх, хоть бы по одному разу есть, но каждый день!
Фэникэ продолжал:
— И чтобы дожил я до той зари, когда у нас будет новая одежда, а то в этой и по дороге ходить стыдно, не то что на свадьбах да жоках играть…
А Митикэ добавлял:
— Ну, а старые наши рубахи пусть носят богачи в наказание за свои грехи.
Потом братья умывались, причесывались и начинали гадать: как помочь людям?
Когда мош Илие выручил Фэникэ и Митикэ из беды, то братья дали друг другу клятву: не оставлять людей в беде, помогать таким же беднякам, как они сами. И каждое утро братья горячо спорили: что им сегодня делать?
Митикэ предлагал!
— В соседней хате болеет старушка Василуца, она даже кукурузы курам налущить не может. Пошли пособим?
— Придумал помощь! — смеялся Фэникэ. — Да ей соседи всё сделают. Вот мош Илие нас от беды спас — это помощь! Не какую-то там кукурузу лущить, зерна из початков выковыривать. Не-е, то дело не по мне! Вот если бы у старушки пожар занялся — тогда можно было бы помочь, спасти ее…
— Можно пойти к Гафице-вдове, помочь ей горох с поля убрать. Бедует вдовица, детишек пятеро и все малолетки… — вновь предлагал Митикэ.
— Эх, братику! — отмахивался Фэникэ. — Куры да горох у тебя на уме! Вот коня крылатого Гэитана заиметь — сколько бы мы добрых дел натворили.
И так все время — что Митикэ брату ни предлагает, тот только свое твердит: это, мол. не помощь, вот чудо какое-нибудь или подвиг — совсем другое дело.
Митикэ, конечно, с Фэникэ спорил, ссорился, наконец сам шел лущить кукурузу или грядки копать. Тут уж и Фэникэ приходилось идти за братом — у них уговор такой был с детства: никогда не разлучаться, всегда одному подле другого быть.