Весенние грозы
Шрифт:
Проповедник Когер по-прежнему находился при особе императора и ежедневно молился в часовне вместе с его величеством. Когеру также было велено готовиться к походу, и архиепископ даже не пытался спорить с решением Алекиана. Мунт намеревался отправляться на север к войскам Белого Круга, и хотел, чтобы вдохновенный чудотворец следовал в архиепископской свите, но решения его величества не подлежали обсуждению.
Придворных мало интересовали предстоящие походы. Они распределили должности, заново обжили покинутые покои. Кто был робок - избегал императора, зато Санелана всегда оказывалась готова принять и выслушать...
Весной,
Не укрылся от внимания царедворцев и металлический ошейник на мощной шее Метриена, однако назначение такого странного украшения оставалось тайной... Опального монарха старались не поминать, при дворе и без него хватало тем для бесед. Праздных обитателей Валлахала куда больше занимала погода. Весной всех занимает погода.
С возвращением придворных у Коклоса прибавилось забот. Теперь повсюду можно было столкнуться с праздными вельможами, занятых единственно поисками развлечений в унылом Валлахале. Скучающие кавалеры и дамы слонялись там и сям, так что карлику приходилось теперь трижды оглядеться, прежде чем лезть в какой-либо из тайных проходов. К тому же Полгнома взял себе за правило присматривать и за этими ничего не значащими людишками - не для какой-то пользы, нет, от бездельников не зависело ровным счетом ничего, они исполняли в Валлахале роль мебели. Но Коклос не упускал случая подглядеть какой-нибудь мелкий секрет, подслушать невзначай произнесенную шутку с двусмысленным подтекстом. В конце концов, рассуждал карлик, если придворные - мебель, то ведь и за мебелью следует следить.
Единственным местом во дворце, которого шут старательно избегал, оставалось логово Изумрудов. Во-первых, подобраться к чародеям было трудно, они давно обнаружили и замуровали большую часть тайных лазов, которые вели в их покои. Во-вторых, никогда не знаешь, что под силу тому или иному магу, а что нет. А ну как он тоже следит за тобой? Между тем именно Изумруды интересовали сейчас Полгнома. Гиптис явно был осведомлен относительно положения короля Метриена, да и кому, как не магам, знать о загадочном даре проповедника Когера? Чудесная сила, которой владел провинциальный клирик, некоторое время оставалась предметом придворных сплетен, но к ней привыкли, перестали удивляться. Появились новые темы, легкомысленные валлахальские щеголи увлеклись другими новостями, а Коклос никак не мог успокоиться. Разумеется, он частенько следил за Когером, но ничего особенного в неуклюжем увальне не находил. Внешне - обычный клирик, каких в империи сотни и сотни, ничего примечательного.
Наконец Коклос решился - если за Изумрудами не получается следить тайком, остается пойти и поговорить с Гиптисом открыто. Только момент подходящий улучить. Придворный чародей редко бывал в хорошем настроении.
Улучив момент, когда никого не было поблизости, Полгнома забрался в тайную галерею и побрел в полумраке, держа курс к части дворца, отданной Изумрудам. Изредка мелькали пятна света, там были оконца, завешанные гобеленами. Однажды карлик расслышал приглушенные голоса. Слов было не разобрать, но интонации, как показалось Коклосу, выдавали волнение и спешку.
– Хм, - буркнул Полгнома, - неужто у нас тут зреет заговор? Сейчас мы его быстренько раскроем и всех изобличим. Давно я не спасал империй...
Карлик крадучись подобрался к тупику, которым оканчивалось боковое ответвление галереи. Привстал на цыпочки, и стал шарить ладонями по холодной пыльной стене. Отыскал впадину и гвоздь под ней. Снаружи на этом месте крепился подсвечник, и если вытащить нижний гвоздь, металлическую пластину, которая служила основой конструкции, можно было повернуть. Коклос аккуратно извлек кривую ржавую железку, и чуть надавил на впадину. Подсвечник пошел в сторону, и Полгнома приник к образовавшейся щели.
– Ну же, любовь моя, счастье мое, ну почему вы столь холодны?
– голос Кенперта Вортинского прерывался страстными вздохами и в самом деле звучал взволнованно.
Его собеседница, дама лет тридцати, улыбалась и делала вид, что отталкивает ухажера. На самом деле она отражала приступ не слишком усердно.
– Ах, мой добрый сэр Кенперт, мой герой, - ворковала она, - что же вы так?.. Разве я подавала хоть малейший повод для подобной дерзости?
– Повод? А огонь ваших глаз? А трепет ваших ресниц? Разве я мог не заметить?..
– Кенперт тесней прижался к женщине.
– Ах, неужто я похожа на распутницу?
– дама заерзала в объятиях рыцаря, но не стала отстранять его ладони.
– Разве я одна из этих, вроде графини Кларенты? Неужто я из дам, к которым можно так дерзко подступать среди бела дня? Ночью, друг мой, приходите ночью! Я буду одна, муж собирается нынче после обеда уехать... Приходите ночью, я отошлю прислугу...
– Ах, я не доживу до ночи!
– Постарайтесь дожить, - красавица наконец вывернулась из объятий, - и приходите ночью!
– О, венец совершенства!..
Коклос закрыл отверстие, возвратил на место гвоздь и передразнил кавалера: "О, венец совершенства! Вот донесу ее императорскому величеству, тогда будет тебе венец... А что такого, все доносят, чем я хуже? Но нет, нет, мы прибережем этот донос. Вдруг пригодится? А сейчас нам недосуг, недосуг!"
Во владениях Изумрудов карлик стал осторожнее - мало ли, какие чудеса могут здесь случиться... Но все обошлось, ему даже удалось по дороге подслушать беседу двух молоденьких учеников. Отбросив капюшоны зеленых плащей, мальчишки увлеченно, перебивая друг друга, пересказывали, какие секреты Валлахала они постигли, исполняя поручения старших чародеев.