Весенние ласточки

Лаффит Жан

В первом письме из Бордо она пространно изложила ему создавшееся положение. Мать нуждалась в серьезной операции позвоночника, хирург ручался за положительный результат, но после этого больной потребуется длительный отдых, и желательно — у моря. Отец при помощи своего профсоюза связался с семьей рыбаков, которые согласились поселить мать у себя. Это очень утешительно, но Жаклина не сможет уехать из дому раньше, чем через два-три месяца. Это ее огорчало, и в конце она писала: «Может быть, тебе трудно столько ждать? Я предпочитаю, чтобы ты сказал сразу». Жак ответил немедленно. Его письмо было настоящим объяснением в любви: он думает только о ней, в разлуке она стала ему еще дороже… он будет ее ждать хоть вечность… И он предлагал ей, что приедет в Бордо повидаться. Прямого ответа на это он не получил, но ее письма стали еще нежнее.

Жак и Жаклина делились

своими самыми сокровенными мыслями, называли друг друга незатейливыми, нежными, вечно новыми именами, рассказывали о своих страстных порывах, старых, как мир, хотя им казалось, что одни они испытывают такое огромное счастье, и им хотелось радостно петь о нем…

Они обменивались письмами почти ежедневно, и благодаря этому время шло быстрее. Однажды Жак закончил свое послание следующими словами: «Я хочу, чтобы ты стала моей женой, и так же страстно, как люблю тебя, молю выйти за меня замуж». Ответ Жаклины был в том же духе: «Я не могу поверить в свое счастье. Я буду твоей и буду тебе верна». С тех пор все их письма были заполнены мечтами о будущем. Жак, рассчитывая на помощь отца, предлагал купить маленькую кондитерскую, неважно в каком городе, лишь бы они с Жаклиной были вместе, вдвоем и только вдвоем… Жаклина ни слова не писала об этих планах и говорила только о их совместной жизни. Ничего нет прекраснее их любви… Молодость дороже всякого состояния… Ей так хочется вечерами сидеть рядом с ним в их гнездышке, которое она уже представляет себе, и, положив голову ему на плечо, вместе читать одну и ту же книгу… Время от времени Жаклина расспрашивала о комитете мира, куда она с ним заходила. Бывает ли он там? Видится ли с друзьями? А может быть… с подругами? Какие перемены в ресторане? Жак сообщил ей, что комитет — его единственное развлечение. Он посещает все собрания. Ирэн все так же мила. Но пусть Жаклина не беспокоится, та замужем за очень симпатичным парнем. Он однажды пришел с нею на собрание и выступал так хорошо, что слушать его было одно удовольствие… Огюст Пибаль по-прежнему смешит их, рассказывая свои приключения. В комитете появились люди, которых он раньше не видел, в частности профессор Ренгэ. О нем никогда не скажешь, что он ученый, так он просто держится. На работе жизнь идет своим чередом. Старик Жюль все так же ворчит… Сюзанна теперь гуляет с кондитером, который недавно поступил. Жак реже стоит у раздаточного стола… По настоянию Анатоля, бригадира мойщиков, он наконец вступил в профсоюз… Жаклина поздравила его и посоветовала дружить с такими людьми, как Анатоль. Однажды, когда он снова написал, что хочет приехать в Бордо, она ответила согласием, но предложила отложить поездку на отпуск. Ее мать скоро вернется, и у нее будет больше свободного времени… Полный отпуск полагался Жаку только в сентябре, но ему не терпелось увидеть Жаклину, и он уехал, не дожидаясь даже конца июля…

Жаклина встречала его на вокзале. Она была прелестна в новом летнем платьице. Поезд пришел утром, и день был в их распоряжении. Жак сдал вещи на хранение и предложил съездить в Аркашон. Они тут же сели в мягкий вагон скорого поезда. Жаклина провела все детство в Бордо и с океаном была знакома только по приливам и отливам, которые приносили или уносили грязную воду Жиронды. Аркашон с его сосновыми парками, с клумбами гортензий и пальмами показался ей экзотическим городом. Они постояли на молу, наблюдая бронзовых от загара купальщиков, потом сели на пароходик, чтобы переплыть через залив. Рядом с ними мчались в открытый океан моторные лодки… Много нового увидела Жаклина. Ее в одинаковой мере поразили рыбаки в красных брюках и устричные парки, огороженные кольями, обвитыми водорослями. Изящные чайки качались на фоне голубого неба, следуя за пенистой дорожкой, которую оставлял за собой пароходик. Время от времени какая-нибудь чайка ныряла в зеленую воду или подлетала совсем близко и задевала большим белоснежным крылом борт судна. Красочный пейзаж, яркие летние платья, загорелые лица и тела купальщиков убеждали Жаклину, что фантастические краски, которые она видела только в кино, существуют на самом деле.

Они пересели в автобус и доехали до мыса Феррэ. Взявшись за руки, они побежали по огромному пляжу навстречу волнам… Обедали они в очаровательной беседке из цветов. Еще по дороге на пляж Жаклина обратила внимание на ресторанчик с оранжевыми зонтами от солнца, скатерками и салфетками того же цвета.

Жаклина не знала, что ей выбрать, и Жак, не считаясь с ценой, заказал моллюсков, лангусту, тюрбо, а также бутылку пуйи, которую официант в белой куртке подал им в ведерке

со льдом. Потом они выпили по бокалу шампанского, глядя друг другу в глаза… После обеда они ушли далеко в дюны и там, среди песчаной пустыни, на берегу океана, рядом с которым они казались себе крошечными, Жаклина отдалась Жаку.

Незаметно прошли часы… Зазвонил пароходный колокол. Их ждали, чтобы убрать сходни. Жак обнял ее за талию, и они, облокотившись на борт пароходика, долго не отрывали взгляда от маленького кусочка земли, который, как им казалось, они различали там, на отдалявшемся берегу… Когда они вечером вернулись в Бордо, Жак предложил проводить ее и, воспользовавшись случаем, сразу же сказать о своих намерениях ее отцу, но Жаклина отговорила его.

— Пусть этот день останется нашим, только нашим…

Они встретились еще раз на следующий день, очень рано утром на перроне вокзала. Жаклина, порозовевшая от быстрой ходьбы, пришла в последнюю минуту. На ней было другое платье, менее нарядное и уже знакомое ему. Она выглядела усталой…

— Ты виноват, я всю ночь не могла заснуть.

Больше она не заговаривала о вчерашнем дне. Жак обещал снова ее навестить.

— Когда?

— Как только я поговорю со своим отцом, я тебе напишу…

Поезд отошел, и спустя два часа Жак был уже в Бержераке. Филипп Одебер встречал его на своей малолитражке.

— Папа, я только что расстался со своей невестой, — тут же сообщил ему Жак.

— У тебя есть невеста?

— Да, мы скоро поженимся.

— Мог бы все-таки нам сообщить. Мы ее знаем?

— Не думаю, но она тебе понравится.

— Сколько уже времени вы встречаетесь?

— Не меньше полугода. Она работает со мной в «Лютеции».

И Жак с искренним восторгом описал Жаклину. Он испытывал необходимость сделать это немедленно, а заодно отмести возражения, которые он предугадывал.

Ее родители бедные, но честные люди… Состояния у нее нет, но она мужественная, трудолюбивая и умная девушка…

— Ясно, сплошные достоинства, — проговорил отец, заводя мотор. — Во всяком случае, свадьба еще не завтра, надеюсь?

— Нет. Но она будет моей женой, и ты должен понять, что я это уже решил, и твердо решил.

Они больше не возвращались к этому вопросу. Анриэтта встретила его по-своему любезно:

— Ну, блудный сын, все-таки вернулся?

Ему сразу же захотелось уехать. Отец не дал ему ответить.

— Он женится.

— Да ты скрытный! Небось на парижанке?

— Да, на парижанке.

— На Лоре Брисак?

— Нет, на другой, — продолжал отвечать за Жака отец.

Первый разговор на этом и кончился, но Жак уже чувствовал, что возникнут непредвиденные препятствия. Его женитьба на Жаклине, конечно, не вызовет сочувствия у отца, но его он еще мог переубедить, а вот что делать с мачехой? Она оказывала все большее влияние на Филиппа Одебера, знала об этом и была опасным противником.

В тот же вечер она спросила мужа:

— Жак тебе рассказал о своей девушке?

— Бегло. Мог бы найти что-нибудь получше.

Филипп Одебер, как и его жена, вбили себе в голову, что Жак должен жениться на дочери Брисака. Хотя об этой женитьбе обе семьи не договаривались, но она была на руку и Одеберам и Брисакам и поэтому считалась делом решенным. Заведующий погребом мечтал о зяте, имеющем профессию и деньги, вдвоем с которым ему легче будет осуществить свою мечту — открыть большой ресторан в Ляско. У Филиппа Одебера были честолюбивые планы на будущее сына, и он считал, что тот, женившись на Лоре, достигнет более высокого положения. Практичная Анриэтта надеялась благодаря этой женитьбе после смерти мужа остаться единственной владелицей лавки, полновластной хозяйкой которой она была уже и сейчас. А если Жак женится на девушке без приданого, Филиппу Одеберу придется оплачивать все расходы, связанные с устройством молодой четы, и он растратит часть капитала, на который она зарилась. Еще больше она боялась, что муж, поддавшись отцовским чувствам, которые, как она знала, у него сохранились, пригласит Жака с молодой женой к себе в дом и примет их в дело В обоих случаях ущемлялись ее интересы.

Анриэтта была не из тех женщин, которым можно было перечить. Поэтому прежде всего она постаралась усилить дурное впечатление, которое произвело на Филиппа Одебера сообщение о намерении Жака жениться на дочери рабочего. Но Анриэтта знала также, что Жак упрям, и боялась, как бы муж не согласился на невыгодную женитьбу сына, лишь бы избежать окончательного разрыва.

Вот почему нужно было любой ценой хотя бы отсрочить эту свадьбу, выиграть время. Для этой цели она выбрала осторожную тактику…