Весенняя страсть
Шрифт:
– Белить? – удивилась она. – Ты хочешь построить каменный зал?
– Да, подумай сама, моя дорогая: если у нас будет надежная, не соломенная, крыша и каменные стены, нам не страшен пожар. Не придется бояться и врага, который может попытаться уморить нас голодом в маленькой, набитой людьми башне во время осады. Мы будем сидеть в нашем доме, за каменными стенами, с погребами, полными разной снеди.
Когда он остановил Уитаса возле главного зала, Николь смотрела на мужа, пораженная его словами. Как говорил Томас, у этого человека серьезные планы на будущее. Строительство каменного дома потребует много средств. Конечно, Эйлингтон дает хороший доход, но и его мало. Наш дом, сказал Гиллиам. Как легко он включил ее в собственные планы, сделав их общими.
– Я победил! – закричал Джос, сидя верхом на пони посреди двора.
С видом победителя он потряс сжатыми кулаками в воздухе. Под кожаным защитным дублетом, недавно посланным ему лордом Кодрэем, была надета туника из толстой шерсти. Теперь мальчик тепло одевался и за последний месяц забыл, что значит болеть. Капюшон слетел у него с головы, уши и нос покраснели от холода, темные глаза возбужденно сверкали.
– Не хвались, парень, – со смехом сказал Гиллиам, – я тебе дал фору в полмили.
Из конюшни выбежали конюхи с крепкими поводьями, потому что Уитас подпускал к себе только тех, кого любил, да и настроение его было очень изменчиво. Неизменной была лишь любовь, которую он дарил своему хозяину.
Гиллиам, обняв Николь одной рукой, спустил ее на землю. Она сразу постаралась подальше отойти от копыт животного. Гиллиам тоже спешился. Огромный конь повернул голову к хозяину и жалобно заржал. Сняв перчатки, сплетенные из стальных нитей, хозяин почесал у коня за ушами, что-то шепча ему: он разговаривал с огромным жеребцом, как с ребенком.
– Ты балуешь его даже больше, чем Ройю, – сказала Николь мужу, когда конюхи повели коня в загон.
Гиллиам поднял с лица забрало и сунул под мышку шлем и кожаный подшлемник.
– Эх, – ответил он, проведя рукой по волосам, – сердце мое уже в плену Очень жаль, что не ты захватила его. Увы. – Голубые глаза Гиллиама блеснули, он печально покачал головой.
Николь чуть не застонала. Почему ей постоянно приходится терпеть его насмешки? И она все время дает ему повод для них. Николь выразительно посмотрела на мужа, потом отвернулась и вошла в зал.
Гиллиам вздохнул и предложил Джосу:
– Поскольку мы с тобой в полном обмундировании, пойдем-ка потренируемся во дворе.
Даже в зале Николь услышала стон мальчика:
– О, милорд, вы же знаете, как плохо я владею мечом… – И тут же Джос сам себя оборвал: – Но я попытаюсь, милорд.
В голосе мальчика звучала не только безнадежность, но и решительность. Николь покачала головой. Да, в парнишке произошли заметные перемены. Джос никогда не мог устоять перед напором Гиллиама, но он все больше делался похожим на обычного мальчика его возраста.
ГЛАВА 18
Николь остановилась, чтобы убрать со лба выбившуюся прядь волос. Она отодвинула ее с лица тыльной стороной руки, потом выпрямилась. Когда она вытащила все тюки из угла в погребе, ей хватило места для ивовых корзин. Но засыпать урожай в корзины пока еще рановато, надо дать прутьям как следует высохнуть. Николь отступила на шаг, чтобы взглянуть на результаты своих трудов. Вдруг она заметила, что на фоне белой стены что-то темнеет за одним из тюков. Николь подошла поближе, заинтересовавшись находкой. И, не удержавшись, вскрикнула от удовольствия.
Между бочками и стеной стоял арбалет отца, прежде хранившийся в чулане. Николь быстро отодвинула тюки от стены, желая вынуть оружие, когда что-то еще упало и ударилось об пол. Меч! Тот самый, который отец подарил ей на день рождения в восемь лет! Он еще пообещал, что когда-нибудь девочка дорастет до него. Вот она и доросла.
Николь удивленно рассматривала свою находку. Боже, как все это оказалось здесь? Но вспомнив, что пришлось пережить Эшби до ее возвращения, она сказала себе: удивляться нечему.
Николь подняла меч, рука удобно легла на рукоять, лезвие знакомо блеснуло. Они с отцом время от времени тренировались, он гордился ее умением пользоваться оружием. Потом отец сильно погрузнел, стал неповоротливым и не годился в партнеры. Николь улыбнулась своим воспоминаниям и прислонила меч к лестнице, ведущей в погреб. Потом решила вынуть арбалет.
Вытащив его целиком, Николь провела рукой по блестящей поверхности, пристально всматриваясь, не подгнила ли она. Этот арбалет делал на заказ специально приглашенный мастер. Сейчас арбалет был без тетивы. Очень мощный, размахом в два фута; приходилось упираться обеими ногами, чтобы натянуть тетиву. Стрелы арбалета летели не слишком далеко, но попадали точно в цель. Николь хорошо помнила об этом.
Девушка повертела его в руках, прицелилась, потом отложила в сторону. У нее столько дел, а она тратит время на пустяки. К тому же любимым оружием Николь всегда был меч, а не арбалет. С мечом в одной руке, с арбалетом – в другой Николь поднялась по лестнице, собираясь отнести драгоценные находки в чулан, где они лежали раньше.
На улице сильно похолодало, легкие покалывало при каждом вдохе. Девушка пересекла площадь, подошла ко двору, где обычно тренировались рыцари, и услышала нытье Джоса.
– Пожалуйста, милорд. Вы сами видите, все бесполезно. Я никогда не научусь владеть мечом. К тому же я ужасно замерз.
– Прекрати хныкать. Если будешь упорно тренироваться, согреешься. Давай-ка еще раз.
Гиллиам говорил спокойно и терпеливо.
– Бесполезно.
– Ты только начал учиться. Нельзя ожидать совершенства с самого начала. И больше никаких извинений. Давай, Джос, поднимай меч, – настаивал Гиллиам.
Николь подошла и стала наблюдать за ними. Оба стояли в центре хорошо утоптанной площадки. Джос натянул капюшон, заткнул плащ за пояс. Нос алел на ветру. Одной рукой в перчатке он сжимал короткий учебный меч, в другой у него был кожаный щит.