Весна в душе
Шрифт:
Сиять везде, где человек
Её увидеть только может!..
Но снизойти не суждено
Ей до земли. И невозможно
Ему подняться к небесам,
Чтобы любоваться ею там.
Анжелина отложила листок и задумалась: «Судя по тексту, писал не лорд, а человек, который никак не близок по происхождению к моему положению при дворе. И уж точно никто из дюжины на такие жесты не способен...» По привычке она слегка закусила губу и медленно прошлась по комнате.
«Но кто же тогда? Раньше я стихоплётов не замечала в своём окружении... Кто этот трубадур?» Словно отыскивая
– О Господи, что это?!
Едва перепуганная и отскочившая к самой стене красавица пришла в себя, она заметила, что булыжник замотан в бумагу. Подняв его, девушка развернула очередной лист со стихами:
Маркиза, госпожа, прошу:
Позвольте, леди Анжелина,
Роман о Вас я напишу,
В стихах своих прославлю милой!
Позволь назвать тебя своей
Богиней, нимфой, королевой!
Велю для радости твоей
Внести букетик красный в белом...
– «Тебя»? «Твоей»?
– возмутилась красавица.
– Что за хамство!
В следующую же секунду из уборной раздался голос Сары:
– Госпожа, позвольте войти!
– А постучать ты не можешь?
– Нет, миледи, у меня руки заняты...
– Входи уже, - махнула рукой маркиза.
Отпирая дверь ногой, в комнату ступила мулатка, неся в руках огромное серебряное кашпо с кустом цветущих алых роз.
– Это ещё что?
– Цветы, миледи, - едва выглядывая из-за растения, ответила камеристка.
– Я без тебя вижу, дура, - крикнула Анжелина.
– Позвольте поставить, госпожа, уж больно они тяжёлые...
– Ставь, - растерянно ответила маркиза, начиная понимать последние строки предыдущего послания.
Сара опустила кашпо на низкий чайный столик.
– И откуда только в апреле взялись эти розы? Какая Вы счастливая, миледи!.. Мужчины на такое идут, чтобы угодить вам.
– Пошла вон, - только и ответила красавица, правда, мягко и без злости.
Мулатка пожала плечами и вышла из комнаты.
Леди Линкольн приблизилась к цветам, выискивая ожидаемую записку. Внезапно она поймала себя на том, что стоит над розами и улыбается. Звучно выдохнув от нервного напряжения и благодаря Бога, что её никто не видит, красавица повела головой и аккуратно опустила руку в зелень, минуя колючки. Уже без удивления она довольно и утвердительно покачала головой - перед ней были очередные стихи и, конечно, с извинениями:
Я знаю, Вы заметили,
Что я сказал Вам «ты».
И что мне делать с этим?
Прости меня, прости!
Ах, снова я забылся...
Вот вылетят цветы...
Но - нет... цветов не вижу,
И не гневитесь Вы...
А коль Вы не хотите
Их выбросить в окно,
Подарочек примите -
Лежит он под кашпо.
– Под кашпо?
– вслух спросила Анжелина и с интересом нагнулась.
Действительно, подставка была полая, и в ней покоился длинный футляр. Вынув его и открыв, Анжелина ахнула - внутри оказалось бриллиантовое колье. В маленьких серебряных чашечках лежали красиво огранённые голубые камни. Слабость к драгоценностям девушка питала с детства, хоть и заставляла себя в память о смерти родителей носить в свете траур с малым количеством скромных украшений.
Леди Линкольн подошла к зеркалу и приложила колье к шее. С её губ слетели задумчивые слова:
– Как оно сияет... Сияет любовью Джима Токкинса...
В ту же секунду девушка отдёрнула колье от себя, бросила его на туалетный столик и упёрлась в столешницу руками.
– Что такое?
– зашептала маркиза, исподлобья глядя на своё отражение.
– Что ты делаешь, девочка, что это за безумие вошло в твою голову? Прочь!
Отскочив от зеркала и кашпо с розами, Анжелина отгородилась от подарков руками и крикнула:
– Сара! Сара, ты мне нужна!
Не дожидаясь камеристки, первая леди сама выскочила из комнаты в уборную.
Ирена в третий раз обошла площадку для стрельб, убеждаясь, что всё в порядке, и только после этого со спокойной душой направилась к себе.
День ещё не закончился, а Эвелина не вернулась, поэтому делать было совершенно нечего. Сначала девушка села за фортепьяно, но, сыграв пару мелодий, быстро захлопнула крышку и побежала прочь.
Влетая в конюшню, она громко позвала конюха:
– Брюс!!!
Мужчина не замедлил явиться перед своей госпожой - на лице его было испуганное выражение.
– Я здесь! Что случилось?
– Ой, прости, я, наверное, кричу, как сумасшедшая... Напугала тебя.
– Теперь я вижу, что Вы просто сияете от счастья, миледи.
– Точно, а что если...
– Запрячь Бурана?
– догадался конюх.
– Да! Я не против проехаться верхом
– Дайте мне десять минут!
– ответил Брюс и скрылся в глубине конюшни.
Ирена же отправилась к своему корпусу и остановилась под окнами.
– Мери! Эйда!
– крикнула девушка и, увидев златокудрую головку камеристки, добавила: - Скинь мне мой тёплый плащ.
Синеглазка исчезла в проёме окна, а буквально через пару минут туго стянутый поясом плащ полетел вниз.
Ирена поймала его и махнула рукой служанке. Проворно развернув вещь, принцесса облачилась в плащ и накинула капюшон на голову.
Брюс вывел Бурана под уздцы и проговорил, осматривая наряд наследницы:
– Ваш незаменимый плащ снова на Вас.
– Разумеется, - садясь в седло, ответила девушка.
– Но ведь светит солнце.
– Там, куда я еду, будет много ветра!
– засмеялась Ирена.
– Держу пари, Вы собрались по берегу скакать, - улыбнулся конюх.
– И Вы очень похожи в нём на птицу. Летите, миледи!
Ирена пришпорила Бурана и сорвалась с места, вмиг скрывшись за деревьями.
Пока наследная принцесса летела на крыльях свободы к Темзе, леди Линкольн твёрдым шагом направлялась в ту часть Верхнего парка, где обычно среди беседок прогуливались вельможи.
Заметив герцога Берингтона, она зашагала прямиком к нему. Увидев это, придворные дамы и фрейлины вмиг растеклись по косточковому саду, чтобы не мешать первой леди общаться со своей свитой.