Вестники времен. Дороги старушки Европы. Рождение апокрифа
Шрифт:
В Дувр приехали ближе к закату, и Мишель, используя ещё третьего дня полученную от Джона бумагу с указанием принца беспрепятственно пропускать подателя сего в любой город королевства, позволил себе и спутникам сэкономить немало денег. Подати, введённые Лоншаном, ещё никто не успел отменить или снизить. Бертран Ланкастерский отыскался в замке и, выслушав просьбу Мишеля и Гунтера о возвращении оставшихся на таможенной галере вещей, немедленно вызвал к себе капитана порта, приказав тому идти с этим господами, перевернуть всю гавань, но мешки с драгоценными шлемами и прочей дребеденью найти.
Кстати, прежний констебль, сэр Роджер
А в самом порту случилась история, удостоенная английскими летописцами упоминания в хрониках…
— Очень хорошо, — говорил сэр Гай. — Ваши тюки мы нашли, теперь остаётся в этой неразберихе обнаружить достаточно вместительный корабль, идущий в Руан или Гавр. Клянусь кровью Христовой, смена власти — это прекрасно, но в первые несколько дней, пока Бертран не поставит управлять городом и гаванью верных и честных людей — в городе будет полнейшая сумятица!
Все трое посланцев Годфри шли по деревянному причалу, ведя нагруженных лошадей за собой на узде. Мишеля и компанию сопровождал бывший сержант таможенной канцелярии, а теперь начальник стражи Дуврской гавани, достигший таких высот после ареста новым констеблем сэра Уисбрича. Бертран Ланкастерский послал его вместе с прибывшими из Лондона дворянами искать пропавшие мешки. Как ни странно, вещи сэра Мишеля и Гунтера нашлись быстро — галера, атаковавшая «Блаженную Иоленту», стояла на прежнем месте, а никто из немногочисленной команды за прошедшие два дня не догадался обшарить непонятно чьи тюки, сваленные в трюме. Гунтер безмерно обрадовался, когда, развязав горловину мешка, сразу обнаружил кобуру с более удобным «Вальтером» и моментально сунул её за пазуху. Погрузив вещи на лошадей, благородные господа, сопровождаемые почтительным начальником стражи, отправились искать корабль, способный уже сегодня до захода солнца увезти их с берегов гостеприимной Англии.
— Эй, любезный! — проорал Гисборн, сложив ладони лодочкой у рта. — Куда идёте?
У причала покачивалась на невысоких волнах купеческая фелюка, команда которой уже поднимала зарифленный парус, а на корме виднелся дядька в добротной тёмной одежде. Должно быть, капитан.
Человек обернулся на крик Гая и ответил:
— В Хамбург, сударь, с заходом в Эдинбург! Если по пути — решайтесь быстрее, мы отходим!
— Нам бы в Нормандию! Может, доставите до Руана? Мы хорошо заплатим!
— Пройдите, господа, дальше! — громко посоветовал капитан. — На соседнем причале когг с расшитым дроздами парусом, кажется, он называется «Лотарингия». Вроде они в Кале собирались!..
— Пошли, — вздохнул сэр Мишель. — Может, повезёт. Честно признаться, острова мне надоели. А ночевать здесь совсем не хочу.
Не успели, конечно. По словам встреченных нищих, побиравшихся в порту, «Лотарингия» отвалила от пристани совсем недавно и, если благородным дворянам нужно, они ещё могут рассмотреть парус. Во-он в той стороне…
— Судари мои, — несмело начал стражник. — Уже поздно, дело к вечеру. После вечернего колокола порт закроется, возвращайтесь в город.
— Постой, —
Гунтер посмотрел в сторону, куда указывал рыцарь, и не заметил, что сэр Мишель — да и Гисборн — вдруг застыли, будто статуи, потом потянули зазевавшегося оруженосца за рукав, молча советуя идти за ними. Стражник непонятливо покосился на рыцарей, но тоже пошёл вслед.
— Ты смотри!.. — сэр Мишель, затащив остальных в тень громадного бревенчатого амбара, надпись на котором свидетельствовала о принадлежности купеческому союзу Венеции, вытянул руку. — Не узнаёшь того ублюдка?
— Интересная встреча, — пробормотал Гунтер. — Откуда он здесь взялся? Может, домой едет?
По причалу, возле окрашенного пронзительной красной краской когга, слонялся туда-сюда тип, в котором сразу можно было узнать шотландца. Плед в чёрно-жёлтую клетку доказывал всякому знающему человеку принадлежность вооружённого длинным мечом громилы к клану Лаудов из Глен-Финанна. Бывший начальник шотландской стражи Тауэра и личный телохранитель мэтра Уильяма де Лоншана Дугал Мак-Лауд разгуливал по пристани так, словно был её хозяином, а половина стражи королевства разыскивала не его, вместе с прежним хозяином, а кого-то совершенно другого.
— Если здесь Дугал, — нахмурился Гай. — Значит, и господин канцлер должен оказаться неподалёку. Они ведь сбежали вместе, и с ними другой шотландец. Не забудьте, Лоншан отлучён. Любому человеку в Англии позволено невозбранно схватить его или убить…
— А принц Джон обещал тысячу фунтов золотом… — зачарованно пробормотал сэр Мишель, но сразу качнул головой и посмотрел на начальника стражи, явно не понимавшего, о чём идёт речь. — Милейший, хотите стать богатым человеком?
— Так кто ж не хочет, сударь? — округлил глаза стражник. — А в чём дело-то?
Гай с Мишелем быстро объяснили повышенному в чине сержанту, как ему нужно действовать и тот со всех ног кинулся вдоль стены амбара к располагавшемуся в нескольких сотнях шагов дому таможенной канцелярии порта. Гунтер, выставленный караулить Мак-Лауда, наблюдал.
— Любопытно, — буркнул германец. — Наш скотт назначил здесь свидание с прекрасной дамой? Мишель, Гай, посмотрите!
По направлению к кораблю быстро шла невысокая женщина, одетая в тёмное траурное платье и шляпу с чёрной вуалью. Рядом топал второй шотландец с зелёно-красными цветами килта. К какому клану принадлежит этот горец Гунтер не знал. Сопровождавший даму молодец тащил на спине довольно большой и, видимо, тяжёленький кожаный мешок.
Углядев гостей, Дугал быстро взмахнул рукой и пошёл вперёд, к ним. Забрав у пришедшего мешок, Мак-Лауд забросил его на плечо, огляделся, сказал что-то неслышное и странная троица двинулась к судну. Похоже, они собирались взойти на корабль, который был готов к отплытию.
— Слушайте, — сэр Мишель, прищурившись, наблюдал за женщиной. — Та вдовушка в трауре такая же дама, как я сарацин! Посмотрите!
Женщина шла быстро, приподняв длинные юбки над землёй, но всё-таки пару раз наступила на края платья, едва не упав при этом. Спутник — скотт поддержал её за локоть, свободной рукой довольно грубо поправив шляпку, сползшую набок. Никакой дворянин, даже дикий шотландец, не мог позволить себе дотронуться до головного убора дамы, да и к тому же никакая женщина в жизни не наступит на собственный подол!..