Вестники времен. Трилогия
Шрифт:
— Иерусалим — твой, — парировал гость. — Ты принял его у нас бескровно, сдержав слово. Да, прошло почти три года. Мы все устали ждать, терпеть тупость и бездарность правителей Багдада и Рима, упрямство своих подданных, не желающих замечать очевидное, интриги проклятого кесаря ромеев, — тут европеец погрозил в воздухе кулаком невидимому врагу. — Но ничего, Андроник своего дождётся! В Констанце всё подготовлено, надо лишь ждать сигнала из Италии и подхода армии германского короля Фридриха. Тогда этот колосс на глиняных ногах рухнет и…
— И
— Уже, — вздохнул приезжий. — Филипп и Ричард отправились морем из Марселя, но у короля Англии, как всегда, нет денег. Нам же требуется, чтобы они пришли в Палестину как можно скорее и увязли в сражениях с твоим войском…
— Кажется, — грустно рассмеялся султан, — я первый в истории мусульманин, которых хочет начала новой войны с крестоносцами… Хоть ты и говоришь, будто веришь в Бога, но мне иногда кажется, что придумать такой заговор тебя надоумил иблис. Очень уж хитроумно. Твои соотечественники тебя проклянут.
— Или провозгласят святым, — фыркнул человек в белом. — Забавно будет звучать: святой преподобный Конрад Монферратский, в землях Палестины просиявший.
— В исламе нет святых, — заметил султан, — любой истинный праведник свят, так учит Пророк. И мусульмане не обожествляют своих добродетельных мужей.
— Камень в мою сторону? — назвавший своё имя гость, оказавшийся повелителем Тира маркграфом Конрадом ди Монферрато, поднял брови. — Вы считаете нас язычниками оттого, что мы поклоняемся святым? Умерь свой гнев, я не хочу входить в их сонм. Я только служу своему народу и своему Богу. А Он решит, наказать меня или возвысить.
— Шесть престолов… Шесть венцов, — покачал головой Салах-ад-Дин. — Шесть тронов лежат на столе игроков в зернь… И кости у нас в руках. Остаётся выбросить должное число. Ты не святой, Коррадо — ты дьявол, дэв, хитроумный иблис. Таких крупных ставок этот мир ещё не видывал.
— Разве тебе не хочется взойти на один из помянутых тронов? — притворно удивился тирский маркграф. — «Халиф Багдада Салах-ад-Дин» звучит ничуть не хуже чем «король Конрад».
— Это — день завтрашний. Поговорим лучше о дне сегодняшнем. Рено уехал за море?
— Да, он должен был доставить моё послание будущей королевской семье Франции. Я жду его возвращения через луну или полторы. Как только король Филипп высадится в Палестине, ты отрежешь его от моря и связей с родиной, а в Париже откроется новый
— Элинор… — мечтательно улыбнулся султан, — я видел её ещё в ранней юности. Великая владычица.
— И наша верная союзница, — твёрдо сказал Конрад. — Элеонора Пуату прекрасно понимает, насколько её страну разоряют бесконечные войны в Палестине, эти тщетные походы, где гибнет цвет дворянства — будущее королевства. Королева согласилась пожертвовать любимым сыном ради блага государства. Рено де Шатильон обязан с ней встретиться и уговориться о дальнейшем. Прежде всего — о делах Рима.
— Ваш нынешний первосвященник, как я знаю, стар и болен, — проговорил Салах-ад-Дин. — Кто его заменит, когда… Когда это начнётся?
— Человек Элеоноры, — быстро ответил маркграф. — Умный, молодой епископ примет римский трон. Королева постарается, чтобы совет кардиналов выбрал именно его. Он отчасти посвящён в наши замыслы, а когда всё свершится — отступать будет поздно. Ему придётся короновать нового повелителя Франции и согласиться с миром, который подпишем ты и я. А потом…
— …Вернётся золотой век, — насмешливо проворчал султан. — Теперь расскажи другое. Что с будет с венцом ромейских кесарей?.. Повелители Константинополя не подчиняются первосвященнику из Рима. И убедить их принять наши условия будет трудно.
Конрад Монферратский нехорошо заулыбался.
— Одного из претендентов можно убрать руками доселе бесполезного Ричарда. Я думал об этом. Других уничтожит, себе на погибель, сам Андроник. В империи могут править и женщины, поэтому тиару басилевсов примет законная владычица, теперешняя супруга кесаря. С Анной Комниной я как-нибудь договорюсь… Главное, чтобы старый пройдоха Рено не подвёл нас в Италии…
Беседа затянулась почти до утра, однако султан Салах-ад-Дин и его знакомец не собирались идти отдыхать. Слишком многое требовалось обсудить и решить. Прав был вождь сарацин — на игральном столе лежали не только шесть корон, но и их собственные жизни. Если опутавший всю Европу, Византию и значительную часть Азии невиданный заговор сорвётся, быстрая смерть обоих предводителей окажется самым лёгким и простым выходом.
Муэдзины на минаретах мечети Омара уже начали созывать правоверных на первую молитву, небо над Вечным городом порозовело, бросив огнистые отблески на камни стен. Никто в этой Вселенной, кроме десятка посвящённых, не предполагал, что грядущий рассвет принесёт начало новой эпохи.
Если, конечно, ничего непредвиденного не произойдёт в самый последний миг, когда арабская сабля и европейский меч будут готовы нанести сокрушительный удар по прошлому.
Глава четвёртая
Средиземноморская нирвана