Ветер, кровь и серебро
Шрифт:
Ещё более бестолковой будет её смерть, если Генрих в итоге окажется жив.
Кристина не очень-то верила, что после смерти увидится с ним среди райских кущ. Куда более желанной была встреча здесь, наяву. Конечно, глупо надеяться, что Генрих, как в какой-нибудь легенде или сказке о доблестном рыцаре, примчится прямо в разгар завтрашней битвы и переломит ход событий, приведя на помощь жене огромное войско… Где он его возьмёт? С собой в Фарелл он брал не так много людей, чтобы те как-то повлияли на численность армии. Да и вряд ли всё совпадёт так удачно, что он вернётся прямо завтра… Если вообще вернётся.
Кристине вспомнилась другая ночь, тоже предшествующая битве, и тогда ей тоже не спалось, и болела голова, и тревога била куда сильнее, чем сейчас… Вспомнился тот нелепый, совершенно неуместный поцелуй, с которого всё началось, объятия и слова Генриха, согревшие её и спасшие от непрекращающейся дрожи… Казалось, это всё было не очень давно — чуть меньше пяти лет назад. Но теперь Кристина ощущала себя совсем другим человеком, как будто в прошлой войне участвовала вообще не она… Да и Генрих тоже — где он теперь? Здесь ли вообще?
Но если у неё ещё есть шанс хоть раз взглянуть в его глаза, коснуться его пальцев и прижаться к его груди, то она не должна его упускать. Долгие годы у Кристины не было человека ближе, и даже теперь, при полном отсутствии хоть каких-то вестей, доказательств и опровержений, она не верила, что он оставил её. Ей было так стыдно за свою апатию, когда она только получила письмо и на несколько дней потеряла связь с миром, полностью погрузившись в пучину горя и не пытаясь выбраться. Джойс, казалось, только этого и ждал…
Кристина резко вскочила, отбросив одеяло, — неожиданная мысль будто молотом по голове ударила. А если это дядюшка отправил ей поддельное письмо, якобы от короля, чтобы сбить с толку, сбросить в бездну печали и лишить возможности готовиться к войне? Он ведь жил в Эори некоторое время и видел, как складывались её с Генрихом отношения… и явно понял, насколько она его любила. Правда, Джойс не рассчитал то, что Кристина всё-таки справилась с горем, загнала его в самые глубины своей души, позволив рассудку взять верх. Он решил, что она — слабая, эмоциональная и неуверенная в себе, забыл о том стальном стержне, который испокон веков был внутри каждого представителя рода Коллинзов, потому что сам потерял связь с родом.
Новая надежда, похожая на луч света, прорезающий завесу чёрных туч, на одинокое пламя свечи, разгоняющее ночную тревожную темноту, заставила её пустить одинокую слезинку.
Уже давно рассвело; утро было ясным и прохладным, солнечные блики плясали на горжетах, кирасах, шлемах различной формы и разнообразном оружии. Листва на многих деревьях отдавала золотом, как и трава под ногами. Вероятно, недавно здесь шёл дождь — земля была довольно рыхлой, но уже, слава Богу, не скользкой, ноги в ней не вязли. Интересно, каково Джойсу со своими людьми было держать осаду под ледяными струями ливня?.. Или у Райли в арсенале имелись заклинания, способные укрощать грозу?
Кристина заметила, что лес начал редеть, и сделала жест, велев отряду остановиться. Её с Карразерсом войско, в две тысячи человек, разделилось надвое — на кавалерию и пехоту. Конных взял на себя барон Аксель, Кристина же повела пеших. Сквозь деревья окружающего Эори леса она разглядела очертания лагеря осаждающих — те, кажется, не подозревали о нападении. Возможно,
Ещё утром она заплела косу и кое-как уложила её под подшлемник. Вспомнив, как в прошлый раз потеряла шлем, она хотела обойтись кольчужным капюшоном, но потом всё же решила взять бацинет без забрала, но с бармицей — для лучшего обзора. Теперь она осторожно надела его, что для солдат было знаком — бой начнётся с минуты на минуту. Над лесом стояла тишина, и Кристине казалось, что она слышит стук сердца каждого воина из своего отряда. Её сердце тоже стучало отчаянно, быстро и громко, с силой ударяя по рёбрам, а в горле возник странный ком, который невозможно было сглотнуть. Она знала, что страх исчезнет, как только её поглотит азарт битвы, что она будет ощущать едва ли не физическое удовольствие… По крайней мере, так бывало раньше. Несмотря на то, что предыдущие битвы, которые прошла Кристина, остались в довольно далёком прошлом, чувства, испытанные в них, она не забудет никогда.
Отряды Кристины и барона Карразерса должны были наступать первыми, потом к битве присоединится Рихард и войско из Эдита. И, возможно, находящиеся в Эори солдаты… Если поймут, что происходит, и сочтут нужным помочь.
Подобравшись к окраине леса, стараясь не греметь оружием и сабатонами, воины уплотнили строй. Кристина выжидала, присматриваясь.
Ощущая близость боя и смерти, Кристина поняла, что теряется. Но отступать было поздно. Ей доверяют, на неё надеются, её слушаются. Нужно оправдать себя и свою репутацию. Нужно показать Джойсу, чего она стоит. Нужно показать, что она — достойная дочь своего отца.
Она дала знак, и войско двинулось, стремительно наступая на лагерь осаждающих.
Кристина знала, что ей, возможно, не удастся найти Джойса в этом месиве. Велика вероятность, что он окажется на противоположном конце лагеря и попадёт под удар совсем другой части армии. Может, его пленят, хотя она явно дала понять, что хочет видеть его голову. Но если всё же его пощадят, ей самой придётся казнить его… что ж, в таком случае рассчитывать на чистую казнь в виде отрубания головы дядюшке не стоит. Он ведь даже не рыцарь, хватит с него и повешения.
Осознав, что на них напали, осаждающие наспех хватали оружие и бросались в бой. Некоторые из них не успели даже кольчугу надеть, но кое-кто, видимо, всё своё время проводил в доспехах, что, впрочем, не сильно усложняло дело. Кристину в своё время хорошо научили сражаться, она умела находить прорехи и бреши в броне, знала, как пробить кольчугу, гамбезон или кожаный доспех, не растратив при этом много сил и, что главное, не сломав меч.
Вскоре её Праведный вновь обагрился кровью — впервые за много лет. Кристина так надеялась, что после казни Джоната этот клинок не убьёт никого… Подавлять восстание Хенвальда она ходила с другим мечом, который позже назвала Поглощающим души и подарила Рихарду на восемнадцатилетие. Праведный же тогда вражьей крови не пил, и Кристине хотелось надеяться, что больше не выпьет никогда. Жаль, что этим надеждам не суждено было сбыться.