Ветер моих фантазий. Книга 2
Шрифт:
Радостно спросила:
– Его поймают?!
– Нет, – Ки Ра сердито мотнул головой. – Его отец богатый. Его не найдут. Но мальчик будет страдать. Он снова проснуться больной. Но другой. Он поймёт, что его сердце заменить. Но заменили чужое. Тоже больное. Наверное, человека убили для того, чтоб забрать сердце. Сразу убили. Без обследований. Не знать, что оно больной. Другая болезнь. Другой осложнений. Он будет жить. Будет виноватый. Он будет помнить, что забрал чужое. Что другой человек был больной. Что другой человек убили из-за него. И ему начнёт сниться кошмар. Другой мальчик будет плакать и ругать его.
– Отец не признается, что была операция?
– Да, – мангака растерянно посмотрел на меня, – отец будет врать, что ничего не было. Однажды мальчика усыпить. Возьмут другое сердце. Но другой сердце организм не… как это? А! Не принять! Чужой сердце не принять! То сердце от парень, погибший в аварии. Сам погибший. Его родственники хотели помочь другой человек. Богатый отец купил себе то сердце. Но организм сын не принять чужой сердце. Мальчик повесится через три лет. Нельзя просто взять что-то чужой. Нельзя отбирать чужой. Природа мстит вор.
И снова увлечённо стал рисовать.
Я выждала ещё немного. Попробовала дальше писать. Совсем не шло. Только и смогла, что сидеть, вычитывая текст. Первые главы. Почему-то когда пишу сюжет, опечатки не замечаю. Почему-то выдыхаю в текст только мои эмоции и чувства героев. Пишу сюжет. Самого текста вообще не вижу. Замечаю свой текст только тогда, когда перечитывая, спустя время, когда уже сколько-то от него отойду, когда уже отключусь от истории. А потом… эх, до чего же занудно все эти опечатки вычитывать! Сочинять я люблю в разы больше, чем редактировать. Но редактировать тоже надо. Особенно, если буду публиковать в сети. Как-то стыдно, если мой текст увидят черновиком, с обилием опечаток.
Часа два выждала. Совсем меня стало косить в сон. Робко посмотрела назад. Парень всё ещё рисовал. С краю кровати. Как-то стрёмно. Но, блин, спать хочется.
И я осторожно легла сбоку. С другого. Немного наискосок, вполне влезла. И завернулась тихо в одеяло. Но, впрочем, шевеление моё он заметил или дрожание кровати. Спросил тихо:
– Я мешаю?
И, блин, потянувшись к ночнику, свет погасил. Вообще. И блокнот с ручкой положив на тумбочку – они так пугающе шлёпнулись – растянулся с другого края. Близко от меня, ох!
И лежать так в темноте было пугающе.
Чуть погодя, поинтересовалась:
– На чём окончится твоя история?
– Не спишь? – кажется, удивился он.
Помолчал. Я выжидала напряжённо.
– Эй, я тебя не съесть! – отозвался Ки Ра уже насмешливо. – Я девочка не ем.
Это звучало двусмысленно. Шумно выдохнула.
– Уже злишься? Или обиделся? – полюбопытствовал незваный гость уже серьёзно.
– Нет. Просто странно. То есть…
– У тебя секса не было? – тихо уточнил вдруг кореец.
Кажется, по части задавания каверзных вопросов – он в моей жизни главный мастер. Хорошо хоть, сейчас темно – и он не видит моего лица! Или… или, наоборот. Плохо?.. А родители, похоже, смирились со всеми вариантами. Это они такого гадкого мнения о нравах современной молодёжи?!
– Не отвечай, – серьёзно добавил Ки Ра, – я понял.
– Ничего ты не понял! – возмутилась, подскакивая.
Подушкой бы его огрела. Как назло, подушки все были с той стороны, за ним.
– Я ты нравишься? – отозвался он чуть погодя.
Промолчала. То есть, надо было что-то ответить, но я растерялась, прибитая сильно его вопросом, да ещё и таким внезапным. Да ещё и в темноте. Когда ещё оба на одной постели лежим.
– Ты меня хочешь? – спросил он вдруг у меня над ухом. И концы его волос легли на мою щёку.
– Нет! – на сей раз ответ сорвался сразу.
– Я понял. Извини, – и он подозрительно спокойно убрался на ту сторону кровати.
А я призадумалась. Вроде у меня была возможность завести какую-то личную жизнь. Стать взрослее. Если потерю девственности можно назвать взрослением. Я, правда, особой серьёзности и, соответственно, взросления не наблюдала у парней из моей школы и института, которые постоянно хвастались любовными похождениями или заливались, что девчонок меняют как перчатки. Нет, кто столько много хвастался, навряд ли особо много девчонок имел. С ними-то рядом и не видели никого. Но другие… которых видели, гуляющими в паре с кем-то из незнакомок или наших девушек. Я всё же особой взрослости и ответственности у них не замечала. Потому не уверена, что потеря девственности – это непременно признак взросления. Но, впрочем, я только теоретик. Махровый теоретик и всего лишь наблюдатель. Да и, кажется, никому особо не нужный.
Но… а надо ли мне к Ки Ра самой приставать? Как-то не очень и хочется. С ним. Нет, не хочется вообще. Тем более, я его только что послала.
Но, правда, я и сама ляпнула что-то не то, от смущения:
– Хочешь изменить твоей девушке?
– У меня нет девушка, – ответил парень из темноты. Спокойно. Или просто слегка печально?..
– Совсем?..
– Ты уже спрашивать это до.
Упс… но о чём ещё тут говорить? Или об этом не надо? Но, блин, я не знаю. Подобные сцены такие милые и волнительные в кино и книгах, а в жизни не знаешь, куда себя деть от смущения. Хорошо хоть темно. Нет, это ужасно! Темнота ужасна! И темнота совсем не друг молодёжи! А то ещё переспим тут… вдруг… или нет?..
– А это…
– Что? – серьёзно отозвались из темноты. – Ты передумал?
– Тьфу ты! Нет!
Из комнаты родителей вышел папа, как-то громковато дверь захлопнув их спальни. И шумно протопал на кухню. Будто намекая, что если меня тут будут насиловать без моего согласия или соблазнять без моего удовольствия, то он тут, кстати, близко и вообще не спит.
Помолчав немного, Ки Ра вдруг уточнил, хотя и очень тихо:
– Хочешь знать, был у меня девушка?..
– Ну, это… – замялась я.
Вроде не время и не место. А то мало ли до чего мы договоримся со всеми этими разговорами об отношениях?! Но, блин, отношения – это слишком возбуждающая тема для девушек. В плане, кто и с кем. А как – это совсем уже скучно. Главное, кто с кем, как впервые встретились, как впервые поцеловались, как впервые признались друг другу в любви, как поссорились впервые, как помирились. А там… там уже женский мозг вмещает и хранит столько деталей, что то самое жирное как в разговоре может и не случиться: до него просто не успеют дойти. Ни в первый, ни в десятый, ни даже в сотый раз. Или это просто я человек, на дорамах помешанный? Там, всё-таки, рейтинг обычно на 16+, в разы мягче, чем в американском кино.