Ветер моих фантазий. Книга 2
Шрифт:
– У меня секс был.
Проницательный кореец опять просчитал ход моих мыслей. В конце концов, он тоже писатель, как и я. Ну, не совсем. Гибрид писателя с художником.
– Двенадцать раз.
Мне опять захотелось его прибить, за жуткую его прямоту и такие интимные подробности, которые он так внезапно на меня выдохнул, да ещё и пришиб меня ими совсем. Блин. От таких разговоров не знаешь, как отвязаться!!! Или он… туда клонит?..
– Два раза с девушка. Десять с проститутка. Я был любопытный. И у меня были деньги.
Блииин! Какое счастье, что в комнате темно! Щёки мои, чувствую, прямо пылают! Хорошо хоть не светятся в темноте.
– Это было скучно, – серьёзно добавил он.
Но, впрочем, тихо-тихо. Чтобы мои любопытные предки не услышали.
– Мне только раз понравился, – продолжил жутко честный парень, немного погодя.
Вздохнул.
– Но я мало помню. Я был пьяный. И она тоже.
Молчал долго-долго. Папа там, наверное, упился чаем на кухне, покуда в засаде сидел. Как бы ни лопнул, что ли.
– Я избегать секс с обычный девушка, – добавил Ки Ра уже мрачно. – Я не хочу, чтобы у нас родиться дети.
Проворчала:
– Но ты богатый. Мог бы их прокормить.
– Я больной, – отрезал он. – Я не хочу, чтобы у меня был больной ребёнок.
Мы долго молчали. Папа, замученный долгой осадой, тьфу, засадой, протопал обратно в комнату родителей. Но серьёзно так протопал, мол, остался ещё порох в пороховницах, папан не дремлет, внемли пацан последнему отцовскому предупреждению, ласковым с дочерью его будь, поганец!
Выждав долго-долго, чтоб отец мой мог уже заснуть или устроиться уже в кровати, или даже отвлечься на мою маму, жутко прямолинейный парень добавил:
– А проститутка детей нет.
– Да вроде рождаются? – ляпнула я. И опять покраснела, опомнившись.
– Редко, – выдохнул он как-то резко. – Зачем им рождаться у таких матерь?
И мы опять надолго замолчали.
– Я только раз хотел повторить, – Ки Ра вдруг продолжил. – Ты меня не бойся. Мне не интересно, – помолчал, потом смущённо добавил: – Прости. Не то надо говорить. Сейчас. Ты рядом. Ты девушка. Я парень. Но я хочу повторить с ней. Я хочу её.
Мы ещё сколько-то молчали. Рассвет, как назло, ещё не начался. Или до рассвета было ещё далеко. А мои предки как назло решили, что мы тут сами разберёмся. И оставили мне решать самой. Блин. Блиин… Блин!
Но… его откровенное признание всё не шло у меня из головы. Или просто писатель я неизлечимый? Писателям любопытно залезть ко всем в голову, всю душу просканировать, докопаться до кишок.
– А ты… ты ей, наверное, понравился? Если… если всё у вас получилось? Так хорошо?..
– Нет, – грустно отозвался Ки Ра, после минутного наверное раздумья. – Она была пьяный. И я был пьяный. Во всём виноват алкоголь. Всё быстро началось. Просто случилось.
Мы долго лежали и молчали. Я заинтригованно перекапывала в голове наш разговор. И тот, до того, как он ушёл. И то, что у него сердце прихватило, когда увидел кадры из абортария. И что он сердито говорил, что лучше бы у проституток не было детей.
И вдруг меня осенило. И грустно стало за него.
Он ничего, может, против проституток не имел. Только пытался забыться в их объятиях, замученный одиночеством или, может, мальчишеским любопытством. Почему-то парни особенно парятся по этому поводу, особенно шутят друг над другом, кто ещё не.
Но Ки Ра, кажется, ненавидел одну из проституток. Потому, что она была его матерью. Она ещё и рожать его не хотела. Может, он ещё оттуда, ещё в животе её будучи, запомнил тот ужас, который испытывает душа ребёнка, когда мать серьёзно раздумывает, как и когда избавиться от него. Или потому, что мать ему уже рождённому и подросшему говорила, что он ей не нужен. Что и прежде был не нужен и сейчас нужным не стал. Наверное, мать его попрекала, что он нежеланный ребёнок, что она не хотела его рожать, что, быть может, страшно намучалась при родах. И если он был у неё единственным ребёнком, то выслушивать эту жуткую дрянь приходилось только ему. Только на него падал её гнев. Женщины, так и не принявшей своего ребёнка, даже спустя года.
Отец… отец у него был богатый. Но Ки Ра сейчас жил один, в чужой стране. Отец особо не волновался. Разве что отец составил или уже сам Ки Ра составил шпаргалку, что делать, если парня увезут на скорой. Или, может, если совсем умрёт. О матери Ки Ра почти не упоминал. Может, отец его был женат, но на другой. Но с мачехой парень не ладил. Или… или там у его отца была своя семья, нормальная?.. Может, даже другие дети были?.. Но Ки Ра они в семью отца так и не приняли. И он где-то в стороне болтался, ни матери не нужный, ни отцу. Хотя отец и обеспечивал его деньгами. Но близких деньгами не заменить. Семью не купить, как сказал грустно Ки Ра. Друзей не купить. Вот он и слонялся один. И отдушиной для него стало рисование.
Да и вот… пришёл вдруг ко мне, расстроенный. Что-то случилось у него. Согрелся в душе. Чай попил. Почти не поел. И рисовать потянулся. Ушёл в процесс с головой. Кажется, он, как и я, сбегал от расстройств и несчастий, от своих чувств на ветре своих фантазий. Разве что моим прибежищем стали книги, а у него – рисунки. Так мы уходили от жизни, годами убегали от неё. Так мы спасались. Так мы сумели выжить.
Бездушный… Акира сказал, что такой псевдоним у художника, чьи рисунки похожи на стиль Ки Ра. Бездушный… это и есть Ки Ра? Тот, кто всем говорит, будто у него нет души, нету сердца? Да и в жизни, даже если и скрывает своё любимое дело, в жизни всё равно прикидывается бездушным, вредным.
Бездушный… если так подумать… у меня в книге тоже был герой без души. Тот кианин, Кри Та Ран. Бездушным его все считали. Кто знал, что он – кианин. Вот даже Лерьерра ушла, узнав. В тот страшный день после жуткого стихийного бедствия, сгубившего весь город. Или даже всё население той планеты сгубившего. В тот жуткий день в живых остались только трое: Лерьерра, Кри Та Ран и тот, другой мужчина. Правда, второй мужчина был едва живой. Он сильно пострадал. И Кри Та Ран пытался его спасти. И даже мёртвым прикинулся, чтобы Лерьерра ушла от него с тем. И… и даже признался, что он – кианин, чтобы она ушла. Чтобы ушла с обычным человеком. Может, потому, что только у обычных людей могли родиться дети. И, может быть, именно дети Лерьерры и того, другого, смогли возродить погибшую почти цивилизацию?..