Ветер нашей свободы
Шрифт:
— Охренел?
Мы сидим некоторое время и просто смеемся. Спасибо Брэйну, потому что теперь я знаю, куда будет лежать мой путь.
17. Клоунада в зимнюю ночь
Арчи не хотел отпускать Фила, да и другие ребята тоже, но мы все равно уехали, несмотря на бурные протесты. Понимаю, что мое присутствие изрядно их напрягло — мало пила, почти ни с кем не общалась, а еще из-за меня Фил отшил ту девушку. Она очень красивая, — я таких васильковых глаз никогда раньше не встречала, — но уж слишком навязчивая. Я не хотела, чтобы он чем-то жертвовал из-за меня. Если бы хотел
Приятно ли мне? Честно? До безумия, потому что я никогда бы не поверила, что такой парень, на которого девушки вешаются гроздьями, захочет проводить со мной свое время, чем-то жертвовать, от чего-то отказываться. Мне он нравится, очень, но я не хочу показывать это — боюсь, что начнет смеяться. Так и представляю, как он заходится смехом, когда понимает, что я втрескалась в него. Потому что такие девушки как я не могут нравиться таким парням как Фил. Это невозможно, просто исключено.
Откуда во мне эта неуверенность в себе, эти комплексы? Почему не могу быть такой же смелой, как синеглазая, которая подошла к понравившемуся ей парню и с разбегу начала демонстрировать свою симпатию? Это же, наверное, не сложно, но я никогда так не смогу.
— О чем ты думаешь? — Фил сидит рядом на корточках и смотрит куда-то в сторону. В моей голове крутится такой же точно вопрос, мне безумно интересно, что творится в мозгах у этого парня. — Ты как-то непривычно молчалива.
— Решил, я всегда такая вспыльчивая и болтливая, как сегодня в мастерской? — понимаю, что моя перепалка с Арчи могла ему не понравиться. Все-таки они друзья, практически братья, а я, человек посторонний, такое себе позволила. Фил имеет полное право на меня сердиться, и за это винить его не стану. Как и Арчи. Не могу понять, что вообще на меня нашло, словно в голове замыкание произошло. — Обычно, я довольно молчаливая, особенно, попав в незнакомое место. Мне всегда нужно немного больше времени, чем другим, чтобы привыкнуть к переменам, освоиться.
— Мне кажется, ты заблуждаешься на свой счет, — говорит Фил и, хоть мне и не видно его лица, уверена, что парень ухмыляется. — Если мы сейчас вернемся обратно и поинтересуемся у сидящих там, не считая девушек, какой ты им показалась на первый взгляд, уверен, каждый, скажет, что ты очень смелая и в чем-то даже отчаянная девушка. И еще уверен, что ты им понравилась. И Арчи в том числе.
— Почему ты так думаешь? — мысль, что его друг на меня не сердится, греет душу.
— Потому что не у многих находятся аргументы, чтобы противостоять Арчи. Понимаешь, он у нас очень специфический человек. Если рассматривать наш с ним тандем в плоскости хорошего и плохого полицейского, то он явно второй вариант, — Фил тихо смеется, закуривая.
— А ты, значит, хороший полицейский?
— Как правило, но мир полон заблуждений.
Впервые вижу, как он курит и могу с уверенностью сказать, что он чертовски красиво держит в руках сигарету.
— А ты не испугалась его, не поддалась его влиянию, не растерялась, — продолжает Фил. — И не волнуйся о том, что он может тебе это припомнить. При всей своей придури, Арчи абсолютно не злопамятен.
— Искренне на это надеюсь.
Потому что мне и, правда, немного не по себе. Я вообще по своей натуре
Мы сидим с Филом во дворе «Ржавой банки», вокруг сгустилась плотная тьма, но огонек от его сигареты позволяет изредка видеть лицо парня. Он красивый. Не слащавой, глянцевой красотой, а по-настоящему красив, как бывают только многое пережившие мудрые душой мужчины. Не знаю, сколько ему лет, никогда об этом не спрашивала, но, наверное, чуть больше двадцати пяти. Он не выглядит мальчиком, юным и полным надежд. В его глазах живут боль и тьма, от которых мне бы хотелось помочь ему избавиться. Но кто я такая, чтобы врачевать души? Да и не позволит он мне — такие парни привыкли решать свои проблемы сами.
— Ты сильно устала? — спрашивает Фил, в очередной раз сильно затягиваясь сигаретой и выпуская в небо кольца сизого остро пахнущего дыма.
— Немного, — тихо отвечаю, потому что, на самом деле, совершенно не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Как будто с наступлением рассвета вся моя жизнь превратится в тыкву. — Но я бы не возражала немного покататься, только если обещаешь слишком быстро не ехать.
— Боишься, что уроню тебя, если сильно разгонюсь? — он смеется, и его хрипловатый смех рождает во мне какие-то непривычные чувства. — Не переживай, я буду аккуратен.
Не знаю, может быть, показалось, но я четко услышала в его голосе удовлетворение, смешанное с облегчением — словно, сам хотел предложить мне прокатиться, но не решался. Возможно, я и правда, ему немного нравлюсь?
— Ну, что? Поехали? — спрашивает Фил, выбрасывая то, что осталось от его сигареты. На миг даже становится жаль, что больше не увижу его лица, такая кругом тьма.
— Хорошо, — отвечаю тихо и, опираясь на пенек, поднимаюсь. Жалею, что так и не взяла костыли — мне неловко, что Фил постоянно носит меня на руках. Не люблю зависеть от кого-то. Даже от такого красивого парня. — Поможешь мне дойти до мотоцикла?
— Тебе не нравится, когда я тебя ношу? — спрашивает, тоже поднимаясь и отряхивая штаны от невидимой в ночи пыли. Обиделся, что ли?
— Мне нравится, может быть, даже слишком, но я не хочу тебя эксплуатировать, понимаешь? Я же не ребенок и не твоя невеста, чтобы ты получал от этого удовольствие. Поэтому просто придержи меня за талию, а я уж как-нибудь доскочу.
— Ну, если нам обоим это нравится, то не вижу причин, чтобы прыгать, ты не находишь?
Он стоит совсем рядом, взяв меня за талию, и его дыхание обжигает. Мурашки, от которых нет спасения, скачут по моей коже галопом. Хочу успокоиться, привести мысли в порядок, но когда он настолько близко, что могу слышать сердцебиение, оставаться спокойной не получается. Он странно действует на меня — чувствую себя идиоткой. Я влюбилась в него, совсем голову потеряла, но зачем мне это? У нас все равно ничего не получится — слишком мы разные.
— Ты волнуешься? — тихо спрашивает, и от его хриплого голоса чувствую каждый нерв, будто это оголенные провода. Наверное, продолжи мы так стоять, я заискрюсь, как неисправная проводка. Надо отойти от него и бежать, куда глаза глядят. Возникшие внутри чувства никому не нужны, нужно работать, а не ерундой страдать. Любовь только помешает. — Не нужно, я не сделаю тебе ничего плохого, поверь. И вообще не сделаю ничего из того, что ты бы сама не хотела. Я могу быть в разной степени дерьмом, но девушек обижать не научен.